Алексей Дживилегов - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III

Ген. Комаровский (Соколов)

Ф. Н. Глинка

Гр. А. Ф. Ланжерон (Доу)

Г.-л. Н. А. Тучков I-й (Клюквин)

Г.-л. К. Ф. Багговут (Клюквин)

Г.-м. А. А. Тучков 4-й (Клюквин)

Уже раньше довелось заметить, что Александр мечтал об истреблении армии Наполеона, будучи еще побеждаемым. Неудивительно, что, когда весы победы явно склонились на русскую сторону, Александр не только продолжал проводить эту мысль, но и требовал от Кутузова реального ее выполнения. В этом направлении Александр нашел многих сочувствующих. Злой гений Кутузова, Роберт Вильсон, деятельнее других побуждал императора. Того же мнения держалось большинство свитских генералов и офицеров. Письма и настояния государя становятся чаще и резче. Так, в письме от 30 октября, под влиянием, по-видимому, письма Вильсона о медлительности фельдмаршала после сражения под Тарутиным, Александр пишет Кутузову собственноручно резкое холодное письмо. Здесь он укоряет Кутузова, что им упущены выгоды, так как главнокомандующий имел бы возможность «отрезать, по крайней мере, путь трем корпусам». Вообще со времени отступления французов император начинает постоянно снабжать Кутузова различного рода наставлениями и указаниями. То он требует уничтожения французских мародеров в тылу армии, то он советует организовать из пленных особый германский легион и т. п. Особенно настойчиво побуждает он фельдмаршала к преследованию неприятеля. В письме от 2 декабря он требует немедленного продолжения преследования неприятеля, «несмотря ни на какие препятствия». Поэтому он не находит возможным разрешить войску отдых в Вильне, требуя настойчивого преследования.

Ген. А. В. Иловайский 4-й (Доу).

П. А. Тучков (Рис. Клюквина по ориг. Доу)

Неверовский

Г.-м. Кульнев (Доу)

Ген. Кайсаров (Грав. Ческий)

Гр. К. Ф. Толь (Клюквин)

Гр. В. В. Орлов-Денисов (П. Соколов)

Кутузов щадил войско и частью Наполеона, учитывая русскую будущность. Самолюбие императора требовало решительных действий. Мнения разделились, когда войска подошли к границе. «Многие генералы, — пишет в своих записках Чернышев, — были согласны с Кутузовым не выходить из пределов России, но император велел немедленно привести армию в движение и, невзирая на изнурение войск и зиму, идти вперед». Его поддерживали свитские генералы.

Уже в Вильне государь взял на себя фактическое руководство продолжением войны. Фельдмаршал продолжал именоваться главнокомандующим, но, не доверяя ему, Александр, перед переходом границы, назначает начальником штаба всех армий при генерале Кутузове свитского генерала, ничем не выделившегося во время войны, князя Волконского. А. П. Ермолов, хорошо знавший положение вещей, в своих записках пишет по этому поводу: «Государю надобен был человек, давно к нему приближенный и совершенно им испытанный. Князь Волконский предан ему беспредельно, и не легко было бы заменить его другим. С этого времени от самого государя исходили все распоряжения. Он наблюдал и за исполнением их».

Ген.-лейт. К. Ф. Багговут (Собрание С. Ушакова, 1822 г.)

Едва ли нужно подводить итоги сказанному. Александр I проявил энергичную деятельность во весь период войны. И приемы этой деятельности обрисовывают во весь рост тот своеобразный, не лишенный, впрочем, ума, «византизм», который применял император во всех делах. Не может быть двух ответов по вопросу о том, было ли полезно такое вмешательство в действия армии. Неуклонное выполнение теоретического плана на войне не может служить с пользой для дела. Так и в данном случае; быстрое отступление русских войск перед разрозненным и ослабленным неприятелем едва ли вызывалось серьезными соображениями. Пришлось потом дело поправлять, соединять обе армии на виду у сильнейшего неприятеля, уже к тому времени объединившего свои части. Отступление, действительно необходимое по ходу дела, но совершенное вне соображений теоретического характера, конечно, имело бы меньше печальных последствий.

М. Довнар-Запольский

Ввод русских пленных в Париж (По наброску с натуры К. Верне)

Барклай-де-Толли (Рамка из грамоты Александра)

о мере того, как обнаруживались серьезные приготовления к войне со стороны Наполеона [40], Александр должен был прийти к сознанию необходимости принять и со своей стороны меры на случай разрыва. Неминуемость войны он понимал очень хорошо и знал, что она будет нести с собой большую опасность. Поэтому и приготовления России были очень тщательные уже с весны 1812 года.

У нас спешно строили на западной границе две новых крепости: Бобруйск и Динабург; усиливали уже существующие укрепления Риги и Киева, и между Двиной и Дпепром выбирали места для будущих укрепленных позиций. Пять дивизий из молдавской армии, воевавшей с Турцией, получили приказ спешно вернуться назад к реке Днестру, а одна дивизия из Финляндии водворялась в Литве. Это отозвание пяти дивизий с Дуная и шестой из Финляндии весьма не понравилось Наполеону и он не преминул сделать об этом надлежащее представление в Петербург. Государь сейчас же ответил, что возвратит дивизии в Валахию, если, в свою очередь, Наполеон уменьшит гарнизон Данцига наполовину. Конечно, Наполеон на это не мог согласиться, но отвечал, что вообще усиление им войск в северной Германии происходит «не для угрожения России или из политических видов, но единственно в намерении обеспечить северные берега Германии от нападения англичан, подкрепить таможенную стражу, сохранить общественное спокойствие в этом новоприобретенном крае и, наконец, потому, что там дешевле содержать войска, нежели во Франции».