Алексей Дживилегов - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том III

Население Вильны встретило Наполеона восторженно. Но Наполеон, не останавливаясь, проехал через город на Свенцянскую дорогу, отдал необходимые приказания о преследовании русской армии, велел снабдить артиллерией командующие высоты и навести мосты на Вилии, и только потом вернулся в Вильну. Здесь 18-го он принял Балашова [49].

Миссия Балашова довольно подробно, но очень тенденциозно, изображена в «Войне и мире». В нашей историографии на нее обыкновенно смотрят, как на последнюю ставку на мир со стороны Александра. Это неверно. Миссия Балашова не была ставкой на мир. Она была лишь неискренней демонстрацией миролюбия. Как истый «византиец», Александр задумал ловкий ход, чтобы перед лицом Европы и России окончательно переложить ответственность за войну на французского императора. Балашов получил такие инструкции, которые делали невозможным открытие мирных переговоров. Он должен был требовать обратного перехода французов через границу. Вынудить Наполеона уйти за Неман, когда он перебросил в Россию полмиллиона вооруженных людей и занял целую русскую область, конечно, было нельзя, и Александр это, вероятно, понимал очень хорошо. Но начать переговоры теперь же, пока французы были еще в Вильне, Наполеон не отказывался. Этого не хотел Александр.

При таких условиях миссия Балашова была заранее обречена на неудачу, и положение его становилось смешным, когда он вынужден был выслушивать справедливые порой упреки Наполеона. Но связанный инструкцией, Балашов молчал и уехал мрачным вестником, как только его отпустили. Ужасы войны стали неотвратимы.

А. Дживелегов

Пулавы (рис. Вогеля)

Польше с нетерпением ждали начала военных действий между русскими и французскими войсками. Причины этого нетерпения были понятны: с первых лет вступления на престол императора Александра I с Россией связывались самые пылкие и восторженные надежды; ведь Александр так открыто выражал порицание разделам Речи Посполитой, так близок был с семьей князей Чарторийских и произносил такие многозначительные, хотя и не слишком ясные, речи в их главной резиденции, Пулавах (теперь посад Новая Александрия, в Люблинской губернии), что на русского императора, как на будущего воскресителя независимой Польши, польское общество привыкло смотреть с доверием и ожиданием. Основание герцогства Варшавского по Тильзитскому миру на время совсем вытеснило Александра из польских сердец, а около имени Наполеона создало легенду, не отжившую доныне, хотя не раз разоблаченную польскими же историками. И, действительно, французский император давал много поводов думать, что судьба Польши его горячо интересует: он подумывал о создании из Галиции отдельного маленького государства, он определил основы конституции герцогства, и не только в Польше, но и за границей в основании герцогства Варшавского видели «воскрешение Польши». Естественно поэтому, что с 1807 года каждый шаг Наполеона комментировался в духе этой легенды, и что популярность его в Польше была громадна. В это время появилась в печати «молитва для произнесения в костелах всех вероисповеданий в воскресные и праздничные дни». Здесь говорилось, между прочим, следующее: «Великий Боже, Ты, который сотворил Наполеона из духа мужества, мудрости и доброты и предназначил ему одной рукой громить врагов Польского Народа, а другой — воздвигнуть его для счастливого существования, борьбы и обладания, прими от народа Твоего глубокую благодарность за чудо воскрешения и за все дары, которые посылает нам благость Твоя. Прими горячие молитвы за Помазанника Твоего великого, Наполеона, Императора и Короля». Подобных молитв и славословий в стихах и прозе ходило множество, и польское общество пользовалось всяким случаем, чтобы выразить Наполеону свою благодарность и подчеркнуть надежды на него.

Доминик Радзивил

Все это отлично ценил Наполеон. Придя к убеждению, что война с Россией становится неизбежной, французский император уже в 1811 году отправил в Варшаву резидентом Биньона, который был известен своим сочувствием полякам. На него была возложена миссия подготовить общественное мнение Польши к войне с Россией, и в инструкции, которую дал ему Наполеон, повторялись мысли, особенно дорогие полякам. На нового резидента возлагалась обязанность «дать правительству Герцогства направление, которое подготовило бы его к великим переменам, имеющим быть осуществленными императором на пользу польского народа. Намерение, которое ставил себе император, заключается в организации Польши в пределах целой или части ее передней территории, по возможности избегая войны. С этой целью Его Имп. Величество дал очень обширные полномочия своему послу в Петербурге и выслал в Вену специальное лицо, которое уполномочено вступить в переговоры с главными державами и предложить им большие уступки из территориальных владений Французской империи в виде возмещения тех уступок, которые необходимы для восстановления Польского королевства. Европа разделяется на три больших отдела: Французская империя на западе, Немецкие страны посредине и Российская империя на востоке. Англия может иметь лишь такое влияние на континенте, какое захотят признать за ней иные государства. С помощью сильной организации центра Европы, необходимо предотвратить возможность для России или Франции стараний расширить свои границы и получить перевес над всей остальной Европой. Французская империя переживает теперь расцвет своего могущества. Если она теперь же не создаст политического уклада Европы, завтра она может лишиться выгод своего теперешнего положения и потерять возможность осуществить свои предприятия. Император полагает, что наступит время, и притом в близком будущем, когда будет необходимо возвратить европейским государствам их полную независимость. Центр Европы должен состоять из государств, неравных в смысле своего могущества, имеющих каждое отдельную, лишь ему принадлежащую политику, — таких государств, из которых каждое в силу своего положения и политических отношений будет искать поддержки в защите более сильных держав. Эти государства будут всегда стоять на стороне мира, так как иначе им всегда бы приходилось делаться жертвами войны. В этих видах, создав новые государства и увеличив прежние, император предвидит для укрепления союзной системы еще один предмет, гораздо более важный для него и для Европы, т. е. восстановление Польши. Ибо без восстановления этого королевства Европа не будет иметь границ с этой стороны; Австрия и Германия будут противопоставлены непосредственно сильнейшему государству на свете. Император предвидит, что Польша и Пруссия будут со временем союзниками России; но, если Польша будет обязана ему своим возрождением, соединение этих двух народов наступит так поздно, что за это время новый порядок вещей уже успеет окрепнуть».