Валентин Бочкарев - Отечественная война и русское общество, 1812-1912. Том V

«Отечественная война 1812 года». Отдел I, т. XIV, Спб., 1910 г., стр. 93–94, 282–283. Вероятно, по поводу этого волнения написано письмо Наполеона от 5 авг. нов. стиля к принцу Евгению Богарнэ, приведенное выше (стр. 78, примеч. 2).

Сураж — уездный (ныне заштатный) город Витебской губ.

«Отечественная война 1812 года», отд. I, т. XVI, Спб., 1911 г., стр. 36; «Журналы комитета министров», II, 586.

Один писатель — англичанин, сообщает, что как только великая армия Наполеона прошла Витебск, русские крепостные явились на форпосты, чтобы выдать французам своих господ и управляющих, которых они привели с собой. «Das oestliche Europa und Kaiser Nikolaus» I, 75. Голландец бар. Дедем де-Гельдер, служивший в рядах французской армии, рассказывает иначе:

«В окрестностях Витебска, население проявило революционные чувства. Помещики со всех сторон стали обращаться к витебскому (французскому) губернатору, генералу Шарпантье, с просьбой прислать охрану для их защиты от крестьян, которые грабили помещичьи дома и дурно обходились с самими помещиками (я сам видел, как многие семейства переехали в Витебск, заботясь о своей безопасности)». «Рус. Стар.», 1900 г., № 7, стр. 126.

Заседатель Велижского у., Витебской губ., Жизневский, за собирание продовольствия для неприятеля и за то, что отвращал крестьян от повиновения помещикам, был продан суду и приговорен к лишению дворянства и ссылке в каторжную работу, но на основании манифеста 12 декабря 1812 г. прощен, с лишением, однако, права поступать на государственную службу.

Автор оговаривается, впрочем, что часть помещиков по доброте или скорее из расчета несколько заботится о своих крестьянах.

В числе лиц, исполнявших поручения французов в Смоленске, находился станционный смотритель Смоленской губ., Ключарев (неизд. донесение Д. Рунича Козодавлеву в Арх. Соб. Е. В. Канц.). Быть может, это был сын масона почт-директора Ключарева, высланного Ростопчиным из Москвы в Воронеж. В одном письме из Москвы сын Ключарева упоминается в числе «известных якобинцев», составлявших там муниципалитет Наполеона. Дубровин. «Отечеств. война в письмах современников», 267. До Петербурга доходили фантастические слухи о том, что делалось в Смоленске. Коллежский асессор Игнатович рассказывал здесь в сент. 1812 г. одному лакею, что француз, овладевши Смоленском, «всем объявил вольность» с уплатой «своим господам оброку в год по 1 р. 50 к. Богатых обирает, бедным дает». Жен тех господ, которые успели уйти, «свои люди наказывают розгами». Арестованный и подвергнутый допросу в «комитете 13 янв. 1807 г.», Игнатович, в ожидании резолюции государя, просидел два года в Алексеевском равелине и затем был прощен. (Арх. Госуд. Сов.).

По другому известию, сыном станционного смотрителя Бердяевым.

Слезскинский. «Народная война в Смоленской губ. в 1812 г.» По современным бумагам «Русский Архив», 1901 г., № 5.

Сычевского уезда.

Феофилакт Русанов, архиепископ рязанский, которому поручено было восстановление богослужения в Смоленской епархии, писал (16 янв. 1813 г.) А. Н. Голицыну: большинство помещиков «просят только денег и денег, дабы прежде всего поправить свое, а не крестьянское состояние». Многие из них, «возвращаясь в свои деревни, отнимают у крестьян последнее, заставляя их кормиться милостыней, но где получить оную? Большая половина соседних жителей нищенствует. Обличаемые крестьяне в присвоении себе господских вещей истязываются без пощады… Смоленские помещики до того своекорыстны, что хотят и из камней добывать масло». Дубровин. «Отечеств. война в письмах современников». Спб., 1882 г., стр. 449, 384.

«Земледельческий Журнал», 1832 г., № 6, стр. 315. Так, на помещика Поречского у., Смоленской губ., подполковника Пав. Ив. Энгельгардта его крестьяне донесли, что он убивал французов-мародеров, и он был расстрелян французами («Н. А. Мурзакевич, историк г. Смоленска», Спб., 1877 г., стр. 45). По духовному завещанию перед смертью он отпустил на волю с землею 4 семьи своих крепостных (16 душ об. пола) и 5 женщин, а духовнику своему, Никифору Мурзакевичу, за трехнедельное и шестинедельное поминовение подарил находящегося в бегах крестьянина с женой и двумя детьми и еще одну «девку» (Арх. Соб. Е. Вел. канц.).

По-видимому, к Смоленской губернии относится следующее известие одного англичанина о крестьянах трех имений. В одном из них, управляемом шотландцем, где с крестьянами обращались очень хорошо, они, услышав о приближении армии Наполеона, только прекратили все работы. Напротив, в двух соседних имениях они ворвались в господские дома, разбили дорогие зеркала, разграбили винные погреба, оборвали фрукты в теплицах и оранжереях; крестьяне говорили, что (по приходе французов), вся собственность господ будет принадлежать им. Некоторые даже думали, что они поменяются местами со своими господами, и те станут их крепостными. Das oestliche Europa, I, 74–75.

Так, в сентябре 1812 года капитан-исправник Волоколамского уезда, Московской губернии, донес, что в деревне Новишине, экономической Никольской волости, и в вотчинах около нее помещиков Алябьева, кн. К. Н. Шаховского и Нежданова крестьяне вышли из повиновения старостам и приказчикам, разграбили имущество, хлеб, скот и лошадей Алябьева и убили крестьянина, говоря, «что они ныне французские», а вина в погребах и библиотеку отдали священнику. Видя это, и «прочие крестьяне покушаются на таковой же дерзкий поступок». Комитет министров предписал генералу бар. Винцингероде, прикрывавшему тверской тракт, разыскать зачинщиков возмущения и в страх другим повесить. Но тот немедленно донес, что не только не было никакого возмущения ни в экономической деревне, ни в имениях названных помещиков, но что он нашел их «совершенно готовыми на поражение неприятеля».

В Богородском уезде в июле началось было волнение на бумажной фабрике Мещанинова, но капитан-исправник прекратил его, наказав телесно приказчика и отослав его в Москву в смирительный дом. Дубровин. «Отеч. война в письмах современников», 65.

Das oestliche Europa, I, 75.

Гр. Мамонов в 1812 г. на свой счет сформировал конный полк для войны с французами, но многие из его крестьян, не обнаруживая готовности лично участвовать в нем, покупали за себя людей. В Тверской губ. в имении бар. Корфа Едимоново крестьяне, после взятия Москвы, поговаривали: «Как же! станем мы лошадей готовить про господское добро. Придет Бонапарт, нам волю даст, и мы господ знать не хотим». Но Наполеон не пошел на Петербург. Т. Толычева. «Рассказы очевидцев о двенадцатом годе». М., 1873, стр. 48.