Константин Яук - Я — «Калибр-10». Штурм Грозного. Январь 95

БМП начальника колонны подполковника Дурнева также была подбита на одной из улиц Грозного.

«Мы на улицу выскочили, еще метров пятьдесят прошли, и тогда нас подбили. Из машины выпрыгнули, пробежали метров четыреста и слышим, как машина взорвалась. Так вчетвером по улицам и пробирались». [305] Блоцкий О. Штурм Грозного // Страница О. Блоцкого в журнале «Самиздат». http://zhurnal.lib.ru/b/blockij_o_m/

Трагически завершилась попытка БМП-1 № 320 пробиться к своим. Машина была подбита при входе на мост на улице Заветы Ильича. В воспоминаниях участников боевых действий эти события отражены следующим образом.

Михаил Кузнецов, наводчик-оператор БМП-1 № 320 2-й мотострелковой роты 276-го мотострелкового полка, рядовой:

«.. Ринулись на прорыв. Но удалось пройти не более пятисот метров. Наша БМП получила пять гранатометных попаданий. Считал. Автоматически колонну рассеяли. Наверно, всю уничтожили. А мы горели, по ехали (по Старопромысловскому шоссе. — Прим. авт.). Опять попадание. Выскочили на какой-то мост, и здесь нас дудаевцы добили. Кто остался жив покинул машину». [306] Белоусов Ю. «Без вести…» — это надежда, что жив // Вспомни и поклонись. Екатеринбург: Уральский рабочий, 2000. С. 388–389.

Сергей Бочкарёв, наводчик-оператор БМП-1 № 322, рядовой:

«…Через двадцать-тридцать минут с момента выдвижения по броне сильно жахнуло. Все содрогнулись, и отовсюду посыпалось: «Блядь!..» и «Ни хуя себе!.» Не прошло и минуты, как Мишка (рядовой Михаил Кузнецов. — Прим. авт.) стал резко ворочать «чебурашку» (устройство управления башней и вооружением БМП. — Прим. авт.), что-то бормоча по внутренней связи (вероятно, переговариваясь с ротным). В следующее мгновение еще одна граната угодила в броню — вновь все вспомнили Бога и русский мат! Мишка выпустил снаряд по ходу движения и дал несколько раз пулеметную очередь, при этом успев зарядить орудие новым снарядом. Однако попадания в машину участились: с перерывом в одну-две минуты БМП содрогнулась еще три раза. Не останавливаясь и огрызаясь на атаки гранатометчиков, наша бээмпэшка продолжала катиться вперед. Попадания прекратились, но возникла новая опасность: в левом отсеке раздался крик: «Горим! У нас пожар!» Только теперь я увидел, как, до этого еще совсем темный, левый десантный отсек быстро озарялся светом разгоравшегося пламени. «Огнетушитель! Нужен огнетушитель! Где он?» — доносилось из отсека. «В самом деле! В машине же должен быть огнетушитель! Мы их получали и укомплектовывали ими каждую БМП!..» — промелькнула мысль в голове. Соображаю дальше: «Огнетушитель — возле десантных дверей!!! Но возле левой или правой двери?» Никому ничего подсказывать не пришлось — огнетушитель нашли и за минуту погасили пламя. «Ну и слава Богу! Теперь только бы не останавливаться, и вперед, вперед, вперед!» Передышка длилась не более пяти минут — на машину вновь начали сыпаться гранаты с той же периодичностью, как и в первый раз, и этого уже было достаточно. Попаданий было четыре или пять. Вначале я увидел, как на месте командира БМП (капитана Черентаева уже там не было) стало нарастать яркое зарево. «Снова пожар! Горим!» — скользнула мысль, и как бы в подтверждение этого в отсеках раздалось: «Мы горим! У механика пожар!» «Надо сбить пламя, потушить пожар! Машина же едет?! Значит, нужно только подавить огонь!» — мелькало в голове. Однако БМП остановилась. «Что случилось? Чего стоим?» — раздался чей-то голос. В ответ: «Водитель убитый!..» Все без команды ринулись из БМП наружу. Взору предстала боевая машина, стоящая на небольшом железобетонном мосту. Места механика и командира были объяты пламенем, которое вырывалось через открытые люки. Капитана Черентаева в машине не было (позже Мишка Кузнецов рассказывал, что командир роты не всегда сидел по-боевому, возможно, что во время возгорания он открыл люк и спрыгнул, либо его выбросило ударной волной), тело механика-водителя рядового Макарова пожирал огонь. Остановившаяся машина — хорошая мишень! Необходимо было срочно найти укрытие. Мост! Это то, что нужно — скорее, под мост! Кто-то вспомнил: «Оружие! Надо забрать оружие из десантного отсека!» Я был безоружен — свою СВД оставил в машине, поэтому развернулся и поспешил назад к БМП. Однако машину взбудоражило очередным попаданием гранаты: верхние десантные люки вывернуло наружу, в одном из них показалось тело, все объятое пламенем. Оно издало нечто нечеловеческое, всплеснуло руками и опустилось на броню. До этого что-то подобное мне приходилось видеть только в фильмах ужасов, но сейчас все происходило в реальности!

Все, кто остался (точно установлено, что помимо уже названного рядового К. Макарова, в БМП-1 № 320 погибли рядовые Ж. Низамов и А. Акатьев. — Прим. авт.), стали собираться под мостом. Всего было восемь человек: я, Миша Кузнецов, лейтенант Татаренко, один контрактник и четыре лейтенанта из 131-й ОМСБр и 81-го МСП. Почти все офицеры были ранены. Решили уходить из-под моста, так как в БМП могли сдетонировать боеприпасы, да и «духи» («духи», здесь — боевики. — Прим. авт.) могли появиться в любой момент». [307] Бочкарёв С. Чай с привкусом солярки // Блог Сергея Бочкарёва. 2010. (http://bmp-gun.livejournal.com/2660.html).

Сергей Смолкин, заместитель командира 276-го мотострелкового полка, подполковник:

«Под мостом «духи» убили двух солдат, членов экипажа, которые были ранены и у которых уже не было боеприпасов. Им нечем было больше защищать свои жизни. А их — расстреляли. Раненых. В упор…». [308] Белоусов Ю. Рысь на броне, черный плащ и другие / / Вспомни и поклонись. Екатеринбург: Уральский рабочий, 2000. С. 331.

Михаил Кузнецов, наводчик-оператор БМП-1 № 320 2-й мотострелковой роты 276-го мотострелкового полка, рядовой:

«К нам еще кто-то присоединился. Все были ранены. А я — нет. Вот ведь повезло. Смотрю: рядом командир взвода лейтенант Татаренко. Сильно ранен, руки висят. Он ими даже шевелить не мог. Кровь течет, стал сознание терять. Я его тащу, а он бредит. Меня перестал узнавать. Хорошо хоть туман опустился. «Духи» нас потеряли. А может, подумали, что всех уничтожили… Дошли до окраины города. Стали решать, куда идти дальше. Я говорю: в горы надо уходить. Все остальные — против. Так и разделились. Они вновь вернулись в город. А я с лейтенантом туда, где можно было бы чуть отдышаться. Татарепко совсем ослаб. Долго еще блуждали потом, местность ведь совсем незнакомая. Куда вышли — не знаю. И вдруг слышу — артиллерия бьет. Пошли на выстрелы. И правильно сделали. Это оказались наши самоходки».

Рядовой Бочкарёв о своем выходе из Грозного вспоминал: «К нашим вышли разными группами почти все (кроме одного лейтенанта, о нем я узнал позже — он какое-то время восстанавливался после ранения у местных в поселке Садовый). Я вышел 3 января вечером, один. Мишка Кузнецов вышел вместе с взводным». [309] Воспоминания наводчика-оператора БМП № 322 276-го МСП рядового С. А. Бочкарёва.