Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

Всего из Таллина в Кронштадт было перевезено морем свыше

18 тысяч раненых. Переход каждого транспорта был сопряжен с риском. Фланкирующее положение южной части Финляндии по отношению к коммуникации Кронштадт — Таллин позволяло противнику наносить из финских шхер удары по нашим судам, ставить на их пути мины. От ударов можно было обезопасить себя лишь сплошным «забором» из сторожевых кораблей и катеров, но для этого у нас не хватало сил.

Чтобы читатель получил представление о том, как проходили переходы, я приведу описание одного из них, совершенного транспортом «Балтика». Описал переход И. Г. Святов, ныне контр — адмирал, а в то время капитан 1 ранга, командовавший конвоем.

«В утренних сумерках, — пишет И. Г. Святов, — 11 августа 1941 года корабли снялись с якорей. За островом Аэгна повернули на восток и построились в походный порядок. Впереди шли три тральщика с поставленными параван — тралами. За ними в десяти кабельтовых эсминец «Стерегущий» и в двух кабельтовых за «Стерегущим» — турбоэлектроход «Балтика», оба с поставленными параван — охранителями. Катера морские охотники расположились по окружности на расстоянии восемь — десять кабельтовых от «Балтики»….Тральщики стали подсекать одну за другой мины, которые с легким всплеском выскакивали на полкорпуса из воды. «Стерегущий» и «Балтика» обходили их, держась протраленной полосы. Вдруг раздался мощный взрыв. Огромный столб воды и огня взлетел вверх. Когда он опустился, мы увидели, как один из тральщиков, переломившись пополам, уходит под воду. Останавливаться с параванами на минном поле нельзя, мы продолжали движение. Два морских охотника подбирали оглушенных и раненых членов экипажа погибшего корабля.

Во второй половине дня, когда мы подходили к маяку Родшер, в левом параване «Стерегущего», в десяти — двенадцати метрах от борта, взорвалась мина. Эсминец получил серьезное повреждение. Вмялась и местами разошлась по швам обшивка борта у первого машинного отделения. Часть помещений ниже ватерлинии оказались затопленными. Вышел из строя гирокомпас. Корабль лишился хода и получил крен на левый борт.

Экипаж «Стерегущего» был отлично подготовлен к борьбе за живучесть. Все делалось, как на учении. Скоро выровняли крен, а еще минут через пятнадцать старший инженер — лейтенант Кирке- 8ич доложил: «Можем дать ход десять узлов».

Пока мы устраняли повреждения, «Балтика» обогнала эсминец и шла теперь непосредственно за тральщиками. «Стерегущий» пристроился судну в кильватер… У форштевня «Балтики» послышался легкий всплеск, а затем рванул взрыв. Водяной столб поднялся выше мачт, сотни тонн воды медленно осели на палубу «Балтики». Она стала крениться на левый борт.

Подозвав к «Стерегущему» морской охотник, я вместе с аварийной партией эсминца поспешил на «Балтику». В воде плавают люди, покинувшие в панике судно, хватаются за спасательные круги, пояса, плотики. Спускаются шлюпки. По штормтрапу поднимаюсь наверх, за мной матросы… На судне суматоха… Сам факт высадки военных моряков на аварийное судно произвел впечатление на пассажиров и раненых… Киркевич развил бурную деятельность, обеспечивая живучесть «Балтики», затопил ряд отсеков, чтобы выровнять крен, привлек всю команду и легкораненых к дополнительному креплению водонепроницаемых переборок и откачки из помещений воды ручными помпами.

…Катера морские охотники успели свезти на остров Гогланд около 600 человек. Я приказал капитану «Балтики» Г. П. Бютнеру приготовить буксирные концы, а командиру «Стерегущего» взять судно на буксир… Около 21 часа «Стерегущий» дал ход, и «Балтика» двинулась в кильватер эсминцу.

К исходу дня «Стерегущий», не отдавая буксира, стал на якорь у Гогланда…

…Ночь эта, полная тревоги за судьбы кораблей и людей, длилась для меня бесконечно долго. Не оставалось сомнений, что враг ведет за нами наблюдение и, возможно, готовит новое нападение.

Нас вовсе не устраивала перспектива предрассветных торпедных атак и дневных налетов авиации. Поэтому, поторопив с возвращением на борт судна раненых, ранее отправленных на Гогланд, я приказал уйти с Гогландского рейда ночью, благо на «Стерегущем» уже ввели в строй гирокомпас.

Решили не пользоваться рекомендованным корабельным фарватером, а идти через пролив Хайлода, оставив остров Лавенсари и Сескар к северу. Так ближе к своему берегу, здесь меньше опасность подвергнуться нападению противника. Но был немалый риск навигационного порядка. Пролив Хайлода очень узкий, шириной всего 120–150 метров, извилистый, пролегает среди камней и рифов с глубинами не более десяти метров. Осадка же «Балтики» после затопления отсеков составляла восемь метров, всего два метра под килем! Движение начали за час до рассвета. Рассчитали так, чтобы пролив Хайлода пройти при хорошей видимости. Но с приближением к нему вдруг попали в полосу густого тумана. Пришлось бросить якоря. Стоим 30–40 минут, и вот слышим гул моторов большой группы самолетов. Не обнаружив «Стерегущего» и «Балтики», они сбросили бомбы на батарею, находящуюся на мысе Кургалово.

С улучшением видимости «Стерегущий», несмотря на сложнейшие навигационные условия, двигаясь между камней и рифов, благодаря отличной штурманской службе, сумел к вечеру 13 августа благополучно доставить транспорт в Кронштадт».

Переход «Балтики» считался успешным, удалось спасти раненых, сохранить судно; потеря конвойного тральщика огорчала, но, в сущности, это была не такая уж большая потеря. Не всегда, однако, дело завершалось столь благополучно. 19 августа под усиленной охраной боевых кораблей и авиации из Таллина вышел конвой, в составе которого находился и транспорт «Сибирь». На его борту было около 1200 человек — раненые и гражданское население. Несмотря на то, что судно имело санитарные опознавательные сигналы, за ним начали охотиться самолеты противника. Во второй половине дня около маяка Родшер в «Сибирь» попала бомба. Нарушилось управление, возник большой пожар, длившийся более суток. Неимоверными усилиями личного состава охранных кораблей и присланных с Гогланда тральщиков удалось спасти и перевезти на остров около 900 человек, из них 690 человек раненых. Пожар ликвидировать не удалось. Около полуночи 20 августа «Сибирь» затонула… Судьбу «Сибири» разде- 114 лили несколькими днями позже транспорт «Леени» и гидрографическое судно «Норд», подорвавшиеся на минах.

Не меньшие, а порой, может быть, большие трудности приходилось преодолевать при доставке боеприпасов и горючего на полуостров Ханко. Капитан 1 ранга запаса М. Ефимов пишет: «В то время я был командиром БТЩ-203 («Патрон»). 30 июля 1941 года мы получили приказ отконвоировать транспорт «Хильда» с боеприпасами и баржу с бензином на буксире «Лива» из Таллина на полуостров Ханко. Нам были приданы БТЩ-202 («Буй») старшего лейтенанта И. И. Степанова и два катера «МО» капитан — лейтенанта Г. И. Лежепекова. На переходе за тралами мы уничтожили четыре плавающих мины и две подсекли. К вечеру прибыли на место. Город, военно — морская база находились под артогнем противника. Всюду пожары. В 2 часа ночи 31 июля поступило приказание войти в гавань и принять из трех подземных госпиталей тяжелораненых ханковцев. БТЩ-202 ошвартовался. Во время погрузки раненых машины тральщика были в полной готовности, а швартовы заведены серьгой, так как наши корабли обнаружили противника. Враг сосредоточил огонь по гавани. В корпусе тральщика уже немало пробоин, повреждены мачты, антенны. Личный состав умело и организованно боролся за живучесть… При выходе из базы нас пытались атаковать вражеские самолеты «Ю-88», но корабли прикрывали балтийские истребители во главе с Н. Г. Белоусовым. Все ханковцы благополучно доставлены на Большую землю» [37] «Страж Балтики», 1970, 13 января. .