Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

Немецко — фашистское командование не сомневалось, что Балтийский флот будет во время прорыва полностью уничтожен силами авиации и минным оружием. Накануне прорыва оно на весь мир хвастливо заявило о том, что ни одному кораблю не удастся уйти из Таллина. Должен сказать, что для столь самонадеянного заявления не было ровным счетом никаких оснований. Фашисты не могли усложнить наш прорыв; для этого им потребовалось бы к моменту выхода из Таллина наших боевых кораблей и транспортных судов ввести в район западнее или севернее острова Найсаар свои крейсеры в сопровождении миноносцев под прикрытием авиации. В этом случае прорыв наших кораблей на восток был бы чреват значительно большими потерями (крейсер «Киров», наши эсминцы имели ограниченные запасы топлива и снарядов. К тому же мы не могли рассчитывать на поддержку авиации, она была занята в то время под Ленинградом). Но враг даже не сделал такой попытки, зная, что мощные минные заграждения, подводные лодки и батареи островов Хиума, Осмуссара и полуострова Ханко надежно удерживают вход в Финский залив. Основные надводные силы противника все это время находились в своих базах и портах, занимая «оборонительную позицию».

«Момент после взятия Ревеля был последним, — пишет В. Мель- цер, — когда немецкий военно — морской флот совместно с сухопутными силами и авиацией мог уничтожить советский Балтийский флот… советский военно — морской флот сохранил свою боеспособность… весьма активно участвовал в отражении наступательных действий немецких сухопутных сил и, наконец, в 1944 г. оказался там, где его присутствие было менее всего желательным» [53] Мельцер. Борьба за Моонзундские острова, 1917, 1941–1944 годы. Некаргемюнд. (Перевод ЦВМБ, стр. 170). .

Да, враг просчитался, надеясь на уничтожение флота. Поставленная главнокомандующим войсками Северо — Западного направления флоту задача эвакуировать из Таллина войска, прорваться в Кронштадт была решена. Нам удалось вывести из‑под удара основное ядро флота — 87 процентов боевых кораблей, которые пришли к месту назначения и сыграли важную роль в тяжелых боях за Ленинград. Кроме того, в Кронштадт было доставлено более 18 тысяч закаленных в боях красноармейцев, краснофлотцев и командиров. До места назначения не дошло 53 единицы, в том числе 22 транспорта и 12 вспомогательных судов. На них погибло около пяти тысяч человек.

Войны без жертв не бывает, но я утверждаю: жертв могло быть меньше, если бы эвакуация Таллина была осуществлена несколько раньше. О том, что мы промедлили с эвакуацией, свидетельствует и такая запись Н. Г. Кузнецова в уже названной мной книге «Оборона Ленинграда»: «Еще до отъезда из Москвы мне пришлось докладывать Ставке о критическом положении в Таллине и получить разрешение на эвакуацию главной морской базы флота. Хотя Балтийский флот оперативно подчинялся главнокомандованию Северо — Западного направления и именно прямой обязанностью главкома было решить, когда следует оставлять Таллин, на практике в таких случаях получалось сложнее. Кому хочется докладывать начальнику неприятные вести, спрашивать разрешение на отступление? Поэтому командование направления тянуло с докладом в Москву и разрешением комфлотом оставить столицу Эстонии. Понимая, что промедление с ответом может привести к излишним потерям, я вынужден был проявить инициативу и ускорить ответ, предоставляя командующему флотом больше времени на планирование и обеспечение такого сложного маневра под пушками противника, уже совсем вплотную подошедшего к городу» [54] Оборона Ленинграда, стр. 228. .

Я могу лишь добавить, что и вмешательство Наркома ВМФ мало облегчило решение задачи: на подготовку к прорыву нам давались одни сутки. Что бы мы делали, если бы не провели заблаговременно всех необходимых обеспечивающих мероприятий до получения разрешения на эвакуацию. Не исключено, что врагу удалось бы сбросить мае в море, так как он сидел буквально у нас на плечах.

«Отсечным заградительным огнем артиллерия обороны успешно обеспечивала отрыв наших войск от противника, отход, погрузку и выход транспортов с войсками на внешний рейд. Это была беспрецедентная операция. Противник имел превосходство по пехоте в 2,5 раза, а по технике и авиации абсолютное» [55] Таллин в огне, стр. 67. .

Основные потери в транспортных и вспомогательных судах мы понесли из‑за слабости зенитно — артиллерийских и пулеметных средств борьбы с вражеской авиацией. От воздействия авиации погибло 45 процентов судов от общего числа потерь. К сожалению, флот не мог вооружить их лучше, он не располагал какими бы то ни было резервами боевой техники, все, что было можно, мы отдали обороне Таллина. Не мог флот прикрыть и небо над транспортами, организовать истребительное прикрытие, выделить достаточное число боевых кораблей и катеров для обеспечения надежной противовоздушной обороны.

Кроме того, было, на мой взгляд, одно обстоятельство, которое отрицательно сказывалось на создании условий на театре для прорыва флота на восток. Вот о чем идет речь. Анализ потерь показывает, что боевые корабли гибли главным образом от мин (63 процента всех потерь боевых кораблей). В начале главы я дал свое объяснение, в силу каких причин минное оружие врага могло нанести нам столь серьезный урон. Здесь перечень этих причин должен быть дополнен еще одной — недостаточной организованностью в отпоре врагу при заминировании им фарватеров на заливе в течение июля — августа. Получилось так потому, что командующий и штаб флота все свои силы, энергию, время вынуждены были отдавать «главному направлению» на юго — западе театра— обороне главной базы флота, Таллину. В то же время упускали Финский залив, его фарватеры, по которым шло снабжение Таллина, Ханко и по которому позже нам пришлось после боев на суше прорываться на восток.

В связи с этим хочу возразить тем товарищам, которые считают возложение главкомом направления на командующего флотом руководства обороной Таллина необходимым и правильным актом, для ко; орых вообще является аксиомой то, что при обороне военно — морских баз командовать должны военные моряки. И хотя так было не только при обороне Таллина, но и при обороне Одессы, Севастополя я придерживаюсь на этот счет иной точки зрения.

Готовили ли мы руководящий состав флотов к тому, чтобы ом мог командовать силами, включая сухопутные войска, при обороне военно — морских баз с суши? Были ли подготовлены штабы флота и военно — морских баз к тому, чтобы обеспечивать командиру управление всеми силами в таких Случаях? Думаю, что на эти вопросы можно ответить только отрицательно. Ни на одной ступени подготовки военно — морские командиры не получали нужных для этого теоретических знаний. Ни один военно — морской штаб по своей структуре не был приспособлен для того, чтобы обеспечивать командиру управление войсками на суше. Тем не менее каждый раз на комфлотами, на командиров военно — морских баз возлагалось руководство обороной, а общевойсковые командиры назначались к ним заместителями. По — моему, всё это примеры неумелой и ненужной импровизации. Разумнее было бы при организации обороны Таллина прислать сюда штаб армии или штабную группу с общевойсковым командиром во главе, которому и следовало командовать войсками. Командующий же флотом должен заниматься своими делами — решать вопросы обеспечения войскам прикрытия флангов и поддержки их, действий на вражеских морских коммуникациях, защиты своих сообщений, контролировать обстановку на театре, предвидеть ее развитие и принимать меры к тому, чтобы не выпустить из своих рук инициативу. Такая организация, кажется мне, принесла бы больше пользы. На войне каждый командир, независимо от ранга, должен заниматься тем, чему учился в пору боевой учебы в мирное время.