Владимир Трибуц - Балтийцы вступают в бой

Четыре торпедных катера ринулись в атаку. Вперед и только вперед! Катера настигают конвой. Фашисты видят стремительно приближающиеся буруны и, не предполагая атаки, дают опознавательные: они принимают наши катера за свои! Не отвечая, мы идем на сближение с конвоем. По сигналу командира отряда катера № 17 и № 64 вышли из общего строя и начали атаку со стороны берега. № 73 и № 93 врезались в середину колонны. Противник открыл ураганный огонь, снаряды рвутся со всех сторон. Но строй вражеских кораблей нарушился. Катер лейтенанта Чебыкина атакует большой транспорт, мой катер выпустил одну торпеду по самоходной барже с танками, вторую — по транспорту. Там, обезумев, мечутся фашисты. Катерные боцманы И. Малинов и В. Огромное ведут прицельный огонь почти в упор из пулеметов ДШК. Сквозь грохот боя ветер доносит приглушенные вопли врага…

Торпедный катер лейтенанта Чебыкина в бою получил много пробоин. Поврежден двигатель. Тяжело ранен моторист старшина

Горбунов. Командир отряда приказывает Афанасьеву и мне оказать помощь катеру Чебыкина — охранять его. Атака закончена, катера ложатся на курс отхода в базу. Несколько кораблей и транспортов противника получили тяжелые повреждения, некоторые пошли на дно».

Впервые в истории военно — морского флота торпедные катера самостоятельно, без поддержки и наведения, в условиях хорошей видимости атаковали врага, во много раз превосходящего по силам, и нанесли ему значительный урон. Для этого надо было обладать особыми качествами, и наши катерники доказали, что обладают ими. Противник недосчитался нескольких судов и кораблей, у нас же потерь не было.

Оценивая действия наших сил в этих боях, Ю. Майстер писал: «Противодействие авиации, береговой артиллерии, легких сил было столь сильным, что пришлось отказаться на ближайшее время от проведения конвоев» [84] Ю. Майстер. Война на море… (Перевод ВМА, стр. 39). . Майстер отмечает, что в этом бою было повреждено около 25 судов и катеров и один десантный корабль потоплен.

Однако полностью разгромить конвой не удалось. Народный комиссар ВМФ и главком Северо — Западного направления обратили «а это наше внимание, отметили недостатки в организации боевой работы моряков, решительно потребовали улучшить воздушную разведку.

Одновременно нам было предложено заградить минами устье реки Западная Двина. Минно — торпедная авиация выставила первые мины, а позднее, вечером 17 июля, в залив вышли сторожевые корабли «Туча» и «Снег» под командованием командира дивизио- на капитан — лейтенанта В. Н. Филиппова, имевшие на борту по 30 мин. Их обеспечивали эскадренные миноносцы «Сердитый» и «Грозящий».

Поход оказался неудачным. При подходе к району постановки подорвался на мине сторожевой корабль «Туча». Часть экипажа, находившаяся на корме, взрывом была выброшена за борт. Помощник командира старший лейтенант Кудряшов, руководивший работами по приготовлению мин к постановке, был ранен. Кормовая часть «Тучи» деформировалась, вода поступала в румпельное отделение, корабль потерял ход. Командир одной из боевых частей лейтенант В. В. Цветков, будучи контуженным, поспешил извлечь запальные устройства из поврежденных мин, чтобы предотвратить их взрыв. Ему помогали моряки. Сторожевой корабль «Снег» взял «Тучу» на буксир.

Но и на этом испытания не кончились. При следовании в Моонзунд наши корабли в течение 16 часов подвергались непрерывным атакам вражеских бомбардировщиков. Мужество и стойкость моряков, встречавших врага плотным заградительным орудийным и пулеметным огнем, не позволила ему добиться цели. Сторожевой корабль «Туча» был приведен в Рохукюла, а затем через Таллин в Кронштадт на ремонт. В дальнейшем он активно чествовал в боевых действиях.

На заседании Военного совета флота мы тщательно проанализировали эти случаи. Руководители, командиры штаба и соединений должны были задуматься: для разгрома конвоя противника задействовали такие силы, а результат получен минимальный. Почему не уничтожили конвой полностью? Военный совет указал штабу флота и командующему авиацией на плохую организацию разведки, потребовал: противника искать, установив его точные координаты, самолету — разведчику висеть над целью до прибытия ударных групп авиации. Для ведения разведки в южной, средней и северной частях моря были выделены две авиаэскадрильи боевых самолетов ДБ-3 и СБ. Командирам авиационных частей полковникам Н. К. Логинову и Н. Т. Петрухину поручено лично руководить ими. В последующем нам удавалось наносить более результативные удары.

Вновь на Военном совете рассмотрели вопрос о едином командовании в Рижском заливе и Моонзунде. Мы приняли решение об объединении всех сил в руках коменданта береговой обороны Балтийского района генерала А. Б. Елисеева; подчинили ему авиацию, базирующуюся на Сарема; оперативно ему подчинялись также надводные и подводные силы, базировавшиеся в Моонзунде. Штаб района усилили за счет командиров расформированной Прибалтийской военно — морской базы.

Кораблям контр — адмирала В. П. Дрозда, находящимся в Моонзунде, ставилась задача — проводить эпизодическую разведку Рижского залива (до Ирбена) и совместными усилиями авиации, торпедных катеров и береговой артиллерии уничтожать корабли и суда врага. В случае попыток высадки десанта на острова они должны отразить ее. Генералу А. Б. Елисееву предоставлялось право по докладу В. П. Дрозда принимать решения об отправке на восток кораблей, нуждающихся в ремонте. Коменданту еще раз напомнили на Военном совете, что главная его задача — организовать оборону островов, а также заниматься боевым тралением в море, встречей и выводом подводных лодок. В помощь генералу Елисееву направили опытного моряка капитана 1 ранга М. С. «левенского. Начальником тыла был назначен капитан 1 ранга М. А. Нефедов.

Возвращаясь к тем июльским дням, я не перестаю удивляться, как мы смогли оборонять фронт побережья, исчисляемый сотнями километров, оборонять, в сущности, одной стрелковой бригадой да двумя батальонами, не имея никаких маневренных средств— ни танков, ни самоходных артиллерийских установок. Но тогда ни у меня, ни у других членов Военного совета не было мысли, чтобы оставить острова. Н. Г. Кузнецов в одной из своих книг пишет, что ему предлагали в начале войны снять гарнизон с островов. Это — ошибка. Такой разговор был, но уже в августе, когда враг стоял под Ленинградом и не оставалось сомнений относитель но судьбы Таллина. К середине августа противник еще не предпринимал решающего наступления на Таллин, и наши войска с Сарема и Хиума могли беспрепятственно высадиться в Виртсу и Рохукюла, чтобы потом 130–140 километров преодолеть пешим порядком за три — четыре дня. Возможно, что даже с их помощью организовать контрудар из Таллина не удалось бы, условия могли сложиться по — разному, но, несомненно, влившись в состав 10–го стрелкового корпуса, они оказали бы ему мощную поддержку, перемололи бы не одну дивизию противника. По — моему, эффект от использования двадцати с лишним тысяч хорошо обученных, свежих бойцов под Таллином был бы значительно выше, нежели в боях за острова.