Майкл Масманно - Специальные команды Эйхмана. Карательные операции СС. 1939—1945

В рапорте от 10 августа 1942 г. на имя генерального уполномоченного на данной территории отмечается, что «в городе Минске 28 и 29 июля ликвидировано 10 тысяч евреев, 6500 из которых являлись евреями из России, в основном стариками, женщинами и детьми. Оставшиеся — это евреи, направленные в этот район на работы».

Но генеральный уполномоченный не был удовлетворен темпами «работ» в городах Барановичи и Ганцевичи. Он жаловался, что в Барановичах «только в самом городе находятся 10 тысяч все еще живых евреев», и требовал «принятия самых радикальных мер». Он обещал, что «в следующем месяце будут ликвидированы 9 тысяч евреев». Почему он решил оставить одну тысячу евреев еще на один месяц, так и осталось неясным.

Итак, в ясную погоду и в ненастье, в цветущую весну и при осеннем листопаде, при ярком солнце и глубоком снеге эйнзатцгруппы продолжали собирать свой кровавый урожай. А в это время в штабе Эйхмана счетные машины шумно стучали в ночи, сводя воедино цифры, указанные в рапортах командиров эйнзатцгрупп и команд, переданные по радио, почтой или курьерской службой.

Крестьяне в грубой одежде, рыбаки в непромокаемых накидках, пропахших запахами моря, механики в комбинезонах, пропитанных машинным маслом, сапожники, от которых пахло ваксой и кожей, плотники со следами опилок на одежде, адвокаты, лишившиеся своих портфелей и бумаг, врачи, которых оторвали от больниц и пациентов, клерки с мятыми воротничками и лоснящимися манжетами, старики и старухи, опирающиеся на костыли и трости, молодые девушки, розовощекие, пышущие здоровьем и обещанием, маленькие дети, смеющиеся, кричащие или хныкающие, — всех их грузили в грузовики, направлявшиеся к общему для всех месту свидания, общей могиле в лесу.

Как бюллетени на выборах, цифровые данные о казнях стекались в отдел (группу) IV В4, а затем с характерной для тевтонской расы аккуратностью и любовью к порядку эти цифры сводились воедино и отпечатывались на ротаторах, копии направлялись указанным адресатам, а оригиналы подшивались в папки.

Но когда по окончании войны работа ротаторов была остановлена, так же как замолчали пулеметные очереди на фронтах, Эйхман внезапно понял, какой ценной является жизнь, особенно если речь идет о его жизни. Он быстро избавился от своего черного мундира СС, поменяв его на форму простого рядового солдата, сменил имя, воспользовавшись данными погибшего человека, и канул в неизвестность. Пока сотрудники ЦРУ обшаривали самые отдаленные уголки Европы в поисках его убежища, солдаты союзных войск вышли к самой вожделенной цели, сокровищнице Эйхмана, где он хранил документальные свидетельства того, что по его приказу делали с евреями. Сами документы были покрыты пылью и строительным мусором, но отпечатанные тексты читались без труда. Их смысл был так же ясен, как чудовищен по своей сути. Пришло время, и эти документы появились в Нюрнберге, а потом и в Иерусалиме. В свое время ни сам Эйхман, ни командиры его эйнзатцгрупп даже представить себе не могли, что такое может быть возможно.

Несмотря на то что с точки зрения простой статистики нет большой необходимости продолжать цитировать рапорты палачей, невозможно не упомянуть доклад эйнзатцгруппы А от 15 октября 1941 г. После того как командир группы доложил об уничтожении в Литве 71 105 евреев, он составил сводную таблицу по количеству людей, уничтоженных его подразделением, подобно тому как филиал торгового дома информирует главный офис о деловых успехах, достигнутых к определенному дню.

Вот эти данные:

К этим данным следует добавить: в Литве и Латвии во время погромовбыло ликвидировано 5500 евреев, на территории России казнено евреев, коммунистов и партизан 2000 человек; казнено умалишенных 748 человек.

Итого с учетом исправлений 130 065.

Ликвидировано евреев и коммунистов силами государственной полиции и службой безопасности «Тильзит» во время акций поиска 5502.

Итого: 135 567.

Разумеется, человеческий мозг не в состоянии воспринять ужасающую реальность гибели 1 миллиона человек (повторимся: на временно оккупированных территориях СССР было преднамеренно истреблено более 7 миллионов человек гражданского населения, в том числе около 1 миллиона евреев. — Ред.), поскольку жизнь является главной ценностью человеческого сознания и существования, ее цена не поддается никаким реальным оценкам. Жизнь настолько выше размышлений ума, что только в смерти понимается вся ее бесконечная ценность. Потерю одного только человека могут впоследствии оценить лишь его выжившие родственники и друзья, которые намерены помнить о нем всегда. Но массовое истребление 1 миллиона человек вызывает такую бесконечную бурю эмоций, которую невозможно себе представить. Никто не может представить себе даже приблизительно те чувства, которые вызывает ужас смерти, помноженный на миллион раз (и тем более на 26,6 миллиона раз — столько советских людей в 1941–1945 гг. погибли и преждевременно умерли. — Ред.).

Для того чтобы привести некоторую интеллектуальную оценку размаха деятельности эйнзатцгрупп, читатель может разбить это количество — 1 миллион человек — на более легко воспринимаемые человеческим разумом группы людей. Можно, например, вспомнить о семьях, таких как семья Йосселевской, павшая под пулями палачей. Или, возможно, следует отвлечься от всего этого горького пафоса от убийства семьи из 8 человек и попытаться оценивать те события так, как об этом рассказал нам Герман Фридрих Грабе, вспоминая о еврейском погроме.

5 октября 1943 г. Грабе пришлось стать свидетелем массового убийства, осуществленного эйнзатцгруппой в городе Дубно, Западная Украина:

«Моника и я подошли прямо к ямам. Никто нас не останавливал. Теперь я слышал частые винтовочные выстрелы, которые доносились откуда-то с обратной стороны земляной насыпи. По приказу эсэсовца, в руке которого был кнут для верховой езды или собачий хлыст, люди, которых выгрузили из грузовиков — мужчины, женщины, дети разного возраста, — должны были раздеться.

Они должны были оставить свою одежду в указанных местах, отсортировав так, чтобы отдельно лежала обувь, отдельно верхняя и нижняя одежда. Я видел гору обуви, примерно 800 или 1000 пар, огромные кипы нижнего белья и одежды. Без криков и плача голые люди стояли, собравшись семейными группами. Они целовали друг друга, прощались и ждали, когда другой эсэсовец, который тоже с хлыстом в руке стоял у края ямы, подаст команду.