Андрей Венков - Вёшенское восстание

Сначала, в первые дни восстания, полки формировались полнокровные, 6-сотенного состава. Так, с 27 февраля (12 марта) был сформирован Шумилинский полк из 900 пеших и 200 конных казаков. [170] РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1320. Л. 6. Позже, когда повстанческие части были развернуты в дивизии, полки стали формировать из 4 сотен. Так, в конце мая в Усть-Хоперском полку было 4 сотни, в сотне — 120 человек, 20 шашек, 40 винтовок. 10 (23) мая на ягоднинском направлении — 2 полка (1-й Вёшенский и 2-й Еланский) по 4 сотни (в Вёшенском — 3 конные и 1 пешая), в сотне 100–106 человек.

Командный состав в подавляющем большинстве был выборным. Исключение составляла Казанская станица. 27 февраля (12 марта) красными была перехвачена телеграмма из Казанской в Шумилинский уряднику Симонову: «Я назначен высшими властями командиром Казанского полка. Вы назначаетесь командиром Шумилинского полка. Произведите полную мобилизацию и учет нашего оружия и снаряжения. Есть ли у вас пулеметы? Ожидайте дальнейших распоряжений. Егоров».

Дисциплина была своеобразной. Кудинов писал в мемуарах: «Ни суровой подневольной дисциплины, ни смертных приговоров у меня не было». Военно-полевые суды, карательные отряды, контрразведка «были исключены». «У меня была полная свобода политического мнения, — писал Кудинов, — каждый казак мог исповедовать какую угодно идею, мог открыто говорить, и никакого преследования на него со стороны других не было. Для провинившихся у нас был народный суд: провинившегося судили сами казаки в той части, в которой проступок был совершен». [171] Вольное казачество. № 101. 1932. С. 13.

Повстанцы решили: «Мы восстали против расстрелов, а потому у себя полевых судов не вводить». [172] ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 655. Л. 76.

Подобная дисциплина на первых порах отрицательно сказывалась на боеспособности. Так, хутор Панкратов, присоединившийся к восстанию, получив приказ выслать разъезд в сторону Слащевской, собрал хуторской сбор, долго обсуждал приказ, затем выслал двоих добровольцев в санях, запряженных одной лошадью.

Повстанческое руководство стало подтягивать дисциплину. Приказ № 32 по Верхне-Донскому округу от 27 апреля (10 мая) 1919 года гласил:

«Второй окружной съезд представителей станиц и фронтовых частей в заседании своем 18 и 19 сего апреля между прочим обсуждал вопрос о частичных наших неудачах на фронте. Обменом мнений было установлено, что неудачи эти по большей части объясняются не превосходством сил противника и не его стойкостью в бою, а нашей неорганизованностью и разрозненностью действий наших боевых частей.

Неорганизованность наша замечается с самых малых боевых частей, с сотен.

Граждане, сотни, избравши себе командира, не считают своей обязанностью всецело подчиняться ему и беспрекословно исполнять его боевые распоряжения, а напротив, стремятся боевые распоряжения делать скопом — с согласия всей сотни». Съезд постановил образовать суды сотенные, полковые и дивизионные, которые избирались из трех человек и секретаря. Высшим судебным органом в округе считался Народный суд. [173] ГАРО. Ф. 857. On. 1. Д. 137. Л. 3 об. Ему были подсудны дивизионные командиры и даже командование повстанческой армии. Подсудимые приговаривались к порке от 15 до 50 розог и до 100 розог, «если провинившийся допустил преступление, которое послужило причиной лишней потери бойцов или неудачей в бою». [174] Там же. Л. 4. Высшим наказанием считались розги и выселение с конфискацией имущества из пределов области. [175] Там же. Л. 8.

Опираясь на этот документ, командный состав потребовал полноты власти, «низы» сопротивлялись.

Интересен документ: «13/5. Начдивом 1 дивизии Ермаковым был отдан приказ о введении в войсках строгой дисциплины и предоставления неограниченной власти военному совету, комсоставу. На что части дивизии в своих постановлениях высказались за строгую дисциплину, но против предоставления полноты власти командному составу. Причем наказание за все проступки, совершенные казаками или командным составом, налагаются сотней». [176] РГВА. Ф. 100. Оп. 3. Д. 192. Л. 147 об.

В своих листовках, подбрасываемых в красные части, казаки писали: «У нас свобода, равенство, братство. Жалования у нас нет ни командирам, ни рядовым. Вот это равенство и братство трудового народа». [177] РГВА. Ф. 192. Оп. 2. Д. 275. Л. 11 об.

2 (15) апреля приказом № 23 по Округу был объявлен единый для всех «приварочный оклад», «провиантский оклад» и «фуражный оклад»:

Говядины — 1 фунт.

Сала — 10 золотников.

Крупы пшенной — 24 золотника.

Подболточной муки — 6 золотников.

Хлеба — 2 фунта.

Крупы пшенной — 24 золотника.

Овес и ячмень — 12 фунтов.

Сено — 10 фунтов.

Военнопленным:

Говядины — 24 золотника.

Сала — 5 золотников.

Крупы — 12 золотников.

Хлеба — 1 фунт.

Крупы смешанной — 12 золотников. [178] ГАРО. Ф. 857. On. 1. Д. 137. Л. 7 об.

Напомним, что фунт равен 400 граммам, а золотник составляет 1/ 96часть фунта — 4,266 грамма.

Приказом № 34 от 1 (14) мая по округу из провиантского оклада и казаков и военнопленных крупу убрали, оставили лишь хлеб из смешанной муки. [179] Там же. Л. 9.

Казаки Верхнего Дона восстали под белыми повязками, о чем свидетельствуют очевидцы 27 февраля (12 марта) — «У многих на фуражках нашита белая лента» [180] РГВА. Ф. 192. Оп. 3. Д. 1321. Л. 5. — и приказ № 1 1(14) марта 1919 года по Верхне-Донскому округу: «Приказываем гражданам снять белые повязки впредь до распоряжения Военного отдела, которому поручается установить отличия, характеризующие настоящее народное восстание». [181] Там же. Оп. 1. Д. 66. Л. З.

Пока окружной военный отдел разрабатывал новые знаки отличия, часть казаков ударилась в другую крайность. 15 (28) марта член РВС 8-й армии Якир докладывал, что повстанцы выходят в бой с красными повязками. [182] ЦДНИРО. Ф. 910. Оп. 3. Д. 670. Л. 4.

Возможно, в итоге появились красные и белые повязки (белая сверху), возможно, нашивки крест-накрест, что означало «конец кровопролитию и скорейший переход к мирному труду». [183] Григорьев П. Указ. соч. С. 10. К красному флагу были пришиты белые ленты. Очевидцы говорили, что нашивки на рукаве были «клином».

Можно установить время введения новых знаков различия. 22 марта (4 апреля) советская разведка донесла: «Повстанцы носят на рукаве красные и белые нашивки». [184] РГВА. Ф.100. Оп. 3. Д. 188. Л. 146 об. Казанцы и мигулинцы с красными повязками ходили дольше. 16 (29) апреля разведка экспедиционной дивизии 8-й армии докладывала: «Казаки заменили красные повязки на рукавах красно-белыми, местами офицеры надевают погоны». [185] Там же. Ф. 191. On. 1. Д. 33. Л. 100 об.

Упорядочены знаки различия были в приказе № 13 по войскам Верхне-Донского округа от 10 (23) мая 1919 г. с довольно сумбурной мотивировкой: «Ввиду того, что во время боевых операций везущие экстренное донесение, которое должно прочитываться командиром другой части, а последнего трудно отыскать, объявляю знаки отличия командного состава: начальникам дивизий околыш фуражки обшить красной и белой лентой — белой сверху и красной снизу; командирам бригад — на левом рукаве белый круг с косым красным крестом в середине; командирам полков — левый рукав обшить белой и красной лентой, белой сверху и красной снизу. Командирам сотен — косой красный крест на околыше в белом кругу». [186] ГАРО. Ф. 857. On. 1. Д. 137. Л. 5 об.