Владимир Снегирев - Вторжение. Неизвестные страницы необъявленной войны

Однако далее Урбан не без ехидства замечает, что вообще-то, кроме дегазирующих машин, Советская Армия прихватила с собой на войну еще много другого совершенно не нужного ей боевого снаряжения, к примеру ракеты ПВО, хотя всем было известно, что у повстанцев нет авиации. Кроме того, английский журналист указывает на то, что «сообщения моджахедов и перебежчиков сомнительны, голословны, грешат неточностями. Они, скажем, заявляют о каких-то «цветных газах», тогда как большинство нервно-паралитических газов бесцветно».

За все годы войны, подчеркивает М. Урбан, никто не смог представить экспертам ни одной пробы земли или куска ткани со следами поражения химическим оружием, тогда как во Вьетнаме западным журналистам удавалось добыть подобные доказательства. Так, в корпусах невзорвавшихся снарядов был обнаружен иприт. По словам М. Урбана, бывший британский парашютист Питер Ювеналь, который 25 раз совершал тайные путешествия по Афганистану, назвал заявления об использовании газа «чистым вымыслом… фальшивкой ЦРУ».

ИЗ МАТЕРИАЛОВ ГЕНШТАБА: «На начальном этапе пребывания советских войск в Афганистане в их составе имелись штатные подразделения химической защиты. Поскольку отряды оппозиции не имели на вооружении боевых отравляющих веществ (хотя единичные экземпляры нашими войсками захватывались), то наши подразделения химической защиты выполняли в основном охранные задачи, заменяя на заставах и постах мотострелков.

В 1985 году все подразделения химической защиты были переформированы в подразделения охраны, а часть из них — в огнеметные подразделения. С этого времени огнеметные подразделения химических войск приступили к активному участию в боевых действиях. Основными целями для огнеметания в операциях явились огневые точки мятежников, оборудованные в инженерном отношении, в пещерах, крепостях, а также группы противника в кяризах и в подземных галереях.

Огнеметы использовались как оружие ближнего боя и применялись в основном в тех случаях, когда уничтожение целей обычными средствами общевойсковых подразделений, огнем артиллерии и ударами авиации было затруднено и не давало положительных результатов. Огнеметподразделения придавались общевойсковым, и боевые задачи выполняли совместно с ними. Как правило, батальон усиливался огнеметным взводом, а рота — отделением. Обычно для поражения отдельной цели назначалась группа из 2–3 огнеметчиков и группа прикрытия в количестве 6–9 стрелков. Отмечались отдельные случаи, когда для поражения противника в сильно укрепленной крепости сосредоточивалось до 30 огнеметчиков, которые вели огонь с трех сторон.

Огнеметы применялись и при сопровождении колонн. При этом пуски огнеметчики производили прямо с борта БТР с короткой остановки, что позволяло добиться внезапности и большого морально-психологического воздействия на противника. Были случаи применения огнеметов в засадах.

Эффективность боевого применения огнеметов во многом зависела от уровня обученности огнеметчиков, наличия у них практического опыта и навыков в ведении огня на различные дистанции с учетом обстановки, местности и четкого взаимодействия с ведущими бой общевойсковыми подразделениями».

Да, в Афганистане использовалось страшное оружие. Хотя, впрочем, бывает ли оружие не страшное? И без химических боеприпасов там хватало всяких других, отправляющих на тот свет тысячи людей. Мы вспомнили ту, теперь уже давнюю пропагандистскую кампанию, чтобы показать: параллельно с войной пушек шла самая настоящая словесная война. Сейчас нет смысла докапываться, кто выстрелил первым. Эта газетно-эфирная война тоже калечила — не тела, но души.

В Афганистане воевали, жили, работали многие тысячи советских людей. Нет, это была отнюдь не безликая масса, «монолитно единая» в своем отношении к тому, что происходит вокруг. У многих существовало особое мнение по поводу развязанной войны. Многие считали ее чудовищно несправедливой, приносящей немыслимые беды чужому и своему народу, и тем не менее отмалчивались, продолжая в той или иной мере участвовать в ней. Отмалчивались политики, дипломаты, ученые. Отмалчивались советники. Промеж себя, доверяя собеседникам, они костерили тех, кто послал войска умирать и сеять смерть на чужой земле, тех, кто конкретно осуществляет преступные замыслы. И, пытаясь убаюкать свою совесть, молчали.

Трудно требовать смелости и гражданского мужества от живших в застойном болоте и квакавших, как было положено. Пусть каждый оборотится на себя, и если память его не коротка, пусть вспомнит, где, когда, в какие моменты покривил душой, не сказал правду, не выступил против несправедливости. Наверное, у каждого наберется конкретный список.

Но были же и другие! Чей голос протеста против неправедной войны глушился в ссылках, лагерях, «психушках», кого нещадно изничтожали, чье инакомыслие объявлялось вне закона. Были!

Известны имена журналистов-«известинцев», отказавшихся в 1968 году передавать лживые репортажи из заполненной советскими танками Праги и поломавших на этом карьеру. Известно имя человека, который не побоялся передавать в эфир сообщения о событиях в Афганистане, прямо противоположные общепринятым.

… Тогда, в конце мая 1983 года, в Москве начали циркулировать слухи о некоем дикторе нашего иновещания, пускавшем в зарубежный эфир фразы на английском вроде таких: «Население Афганистана играет важную роль в защите территории страны от советских оккупантов»… Или… «племена, живущие в провинциях Кандагар и Пактия, присоединились к борьбе против советских захватчиков…»

В это верили и не верили. Акт этот выглядел самоубийственным. И тем не менее слухи вскоре подтвердились. Западное «плохое» радио, словно бы донеся эхо неправдоподобных эфирных сообщений из Москвы, принесло информацию, в которую все сразу поверили (да и как не поверить в эпоху Андропова). Диктор Всемирной службы Московского радио Владимир Данчев, действительно вещавший напрямую о «советских оккупантах», упрятан в психбольницу.

В интервью еженедельнику «Собеседник» Данчев свидетельствует:

— Первый раз в сводке новостей просто была допущена опечатка. Смысл фразы полностью искажался из-за появившейся случайно частицы «не». Я подумал: а что если в прямом эфире я эту частицу не уберу? Прочитаю как есть. В крайнем случае можно будет сослаться на опечатку…

Дальше — больше. По его словам, он продолжал эти «опасные игры» около года. Сказать что-то, пару слов «от себя» удавалось лишь изредка, когда оставался наедине с микрофоном, без всевидящего ока и обостренного слуха коллег и цензоров. Но 23 мая 1983 года Данчев явно переборщил: в трех сводках подряд осудил советское вторжение в Афганистан. Его «засекли», опять же с помощью западных «радиоголосов», широко проинформировавших об этом.