Питер Смит - Закат владыки морей

С лета 1944 года Советская Армия обрушила на немцев серию последовательных ударов. Германия была вынуждена сражаться на два фронта, союзники покидали ее один за другим. Армии союзников значительно превосходили по численности немецкие, от Люфтваффе остались одни воспоминания, и все-таки немцы продолжали упорно сопротивляться, отступая с боями. Хорошим показателем их упорства может служить то, что западным союзникам потребовалось 11 месяцев, чтобы проделать тот путь, который немцы в 1940 году прошли за 6 недель, хотя основная часть германской армии вела бои на востоке. Здесь они тоже не могли сдержать напор противника, и к октябрю русские прорвались к побережью Балтийского моря у Либавы.

С этого момента главной задачей остатков германского флота стала поддержка прибрежного фланга армии и эвакуация более чем 2 миллионов солдат и гражданских лиц от советского наступления в безопасные районы на западе.

Например, с 6 по 13 октября оперативное соединение, состоящее из карманного линкора «Лютцов», тяжелого крейсера «Принц Ойген» и 6 эсминцев, использовалось для обстрела сосредоточения советских войск возле Мемеля, несмотря на сильные воздушные атаки. Под командованием вице-адмирала Тиле было сформировано Соединение 2, и в бой были брошены также «Адмирал Шеер», «Адмирал Хиппер», все уцелевшие легкие крейсера и эсминцы. Они поддерживали огнем немецкие войска на полуострове Сворбе, который, благодаря этому, сумел продержаться до 22 ноября.

В начале 1945 года советские армии вошли в Восточную Пруссию и продолжали наступать. Со 2 по 5 февраля «Принц Ойген» постоянно действовал в районе Фишхафена вместе с «Адмиралом Шеером». Через неделю «Лютцов» возле Фрауэнбурга поддерживал своим огнем части 4-й Армии.

Весь февраль оба карманных линкора почти непрерывно находились в боях, пытаясь затормозить русское наступление на Кенигсберг. Они выпустили огромное количество 280-мм снарядов. Их воздействие на советские войска было таким же действенным, как и огонь линкоров союзников по германским войскам чуть раньше. Русская авиация и торпедные катера предпринимали колоссальные усилия, чтобы устранить эту угрозу, но кроме пары мелких кораблей потопить ничего не смогли. Однако оперативная зона немецкого флота продолжала сокращаться, причем не только с востока. На западе наступали армии союзников, постепенно захватывая аэродромы Люфтваффе. В результате тяжелые бомбардировщики Королевских ВВС получили возможность свободно бомбить балтийские порты. Потери стали неизбежны, и они оказались крайне тяжелыми. Один за другим большие корабли отправлялись на дно прямо в портах, когда возвращались туда, чтобы заменить расстрелянные стволы орудий.

Старый броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» был потоплен английскими бомбардировщиками в Готенхафене ночью 18/19 декабря. Он затонул на мелководье.

В начале марта «Адмирал Шеер» вместе со «Шлезиеном» поддерживал немецкие войска на Воллине, однако 21 марта броненосец пришлось отозвать, так как он расстрелял все снаряды. Его место заняли «Лейпциг» и «Лютцов», и обстрелы продолжились с прежней силой.

Вскоре стало ясно, что падение Готенхафена неизбежно, и только тогда нашлось последнее применение корпусу «Гнейзенау». 27 марта он был затоплен в качестве брандера на входном фарватере. В последние 2 месяца войны эвакуация приняла еще более широкие масштабы, и потери в транспортах и военных кораблях стали очень тяжелыми. «Лютцов» действовал возле Хелы до 8 апреля, когда израсходовал последние капли нефти, лишь после этого он вернулся в порт.

Ночью 9/10 апреля Бомбардировочное Командование провело массированный налет на гавань Киля, сбросив 2600 тонн бомб. Карманный линкор «Адмирал Шеер» оказался в этом аду. Он получил несколько попаданий и перевернулся, хотя его днище осталось торчать над водой. 617-я эскадрилья 16 апреля прикончила «Лютцов», стоящий в Кайзерфарте, южнее Свинемюнде. Снова в ход пошли гигантские «Толлбои», которые уничтожили «Тирпиц», но здесь корабль был в 3 раза меньше, и результат получился совершенно очевидный.

«Далеко внизу они заметили „Лютцов“, казавшийся просто микроскопическим. Когда самолеты повернули на него, зенитки открыли бешеный огонь, оказавшийся смертельно точным. Клубки взрывов испятнали небо прямо перед строем, и почти каждый из 18 бомбардировщиков получил пробоины в фюзеляже и крыльях.

Но затем стая прорвалась сквозь огневую завесу и сбросила бомбы. 3 бомбы легли совсем рядом, накрыв корабль. Одна взорвалась между бортом и причалом. Остальные пропали в облаке дыма и брызг.

Разведывательный самолет прилетел с фотографиями, и самоуверенность эскадрильи получила страшный удар. „Лютцов“ по-прежнему стоял у пирса вроде бы совершенно целый. Пилот фоторазведчика утверждал, что здесь нет ошибки. Он пролетел прямо над кораблем и совершенно отчетливо видел его палубу.

Прошло еще 2 дня, прежде чем выяснилось, что „Лютцов“ затонул, насколько это позволяла глубина гавани. Близкие разрывы по носу разорвали днище, и корабль просто сел на дно гавани. (Кое-кто из моряков утверждал, что он не был потоплен по-настоящему, раз палуба осталась над водой.)»

В действительности башни «Лютцова» продолжали действовать, и он стрелял по наступающим советским войскам, пока 3 мая не был взорван остатками экипажа. «Шлезиен» попытался удрать 2 мая, но был тяжело поврежден разрывом донной мины возле Грейфсвальдер Ойе и отбуксирован обратно в Свинемюнде. Там его посадили на мель рядом с «Лютцовом» и взорвали, когда подошло время эвакуироваться.

К моменту капитуляции Германии только «Принц Ойген», «Нюрнберг» и горстка эсминцев остались от германского надводного флота. В отличие от итальянцев, они упорно сражались до самого конца. Их действия во время эвакуации и поддержка войск в 1944–45 годах несколько восстановили честь, позорно утерянную Флотом Открытого Моря, который без боя затопился в Скапа Флоу в 1919 году. Но конечный результат оказался тем же самым. Третий великий европейский флот исчез следом за французским и итальянским.

У Флота Метрополии в последние месяцы войны практически не было работы. Все современные корабли уже были отправлены на восток, и только «Родней» стоял в опустевшем логове Скапа. Ближе к концу войны появились опасения, что уцелевшие германские корабли могут вырваться с Балтики и совершить рейд через Северное море — «Рейд смерти Деница», как это называли. Почему-то к этому отнеслись совершенно серьезно. «Ринаун» уже завершил ремонт в Дурбане и прибыл на Цейлон, однако 30 марта он получил приказ спешно вернуться в Англию.

«Ринаун» до сих пор оставался самым быстроходным линкором Королевского Флота, и ему была предоставлена последняя возможность доказать это. После длительного плавания на высокой скорости он 14 апреля прибыл в Скапа, пройдя за 306 ходовых часов расстояние 7642 мили. Это был достойный конец длительной службы. Флаг главнокомандующего был спущен на «Роднее» и поднят на мачте «Ринауна». «Родней» был списан в резерв, и для него война закончилась. «Ринаун» ненадолго его пережил, потому что с окончанием войны в Европе для него вообще не осталось никаких дел.