Питер Смит - Закат владыки морей

Но этих успехов добиться не удалось, и Королевский Флот приложил максимум усилий, чтобы успехи к итальянцам вообще не пришли. Снова приведем комментарий лорда Четфилда:

«Нахальство итальянцев настолько велико, что их следует проучить прямо сейчас, чтобы подтвердить наше превосходство над низшей расой».

Его преемник в годы войны говорил меньше, но также был полон решимости забить громкие вопли итальянцев о своей непобедимости обратно им в глотку при первой же возможности. 6 июня адмирал Каннингхэм передал в Лондон:

«Вы можете быть уверены, что весь личный состав флота горит желанием встретиться с итальянским флотом».

По мере развития военных действий превосходство англичан становилось все более очевидным. (Я только тщательно перевел авторский текст, ничего не приукрашивая. — Прим. пер. )

Уинстон Черчилль писал:

«В конце июня Адмиралтейство сгоряча подумало об оставлении Восточного Средиземноморья и сосредоточении сил в Гибралтаре».

Но адмирал Каннингхэм передал адмиралу Паунду:

«Я надеюсь, не возникнет необходимости покидать Восточное Средиземноморье. Это приведет к настоящему обвалу».

Несмотря на опасность, угрожающую самой Англии, Черчилль держался твердо, и эта твердость произвела большое впечатление на немцев. «Оказалось, что Великобритания готова, несмотря на свое сложное положение, держать половину линкоров и 33 незаменимых эсминца на Средиземном море, что показывало значение, которое она придает этому театру, а также уверенность в провале любых попыток Германии вторгнуться в Англию», — отмечает адмирал Руге.

Дело в Мерс-эль-Кебире, или, как его еще неправильно называют, в Оране, вызвало самые противоречивые эмоции. Впрочем, в то время в Англии решение считалось правильным и совершенно необходимым. Главной движущей силой в этом вопросе выступал, как всегда, Черчилль. Но приведем мнение некоторых историков.

«Французский флот перестал быть нашим союзником в тот самый момент, когда его помощь требовалась особенно остро. Он не был разгромлен и вообще не сражался. Это случилось не в результате битвы, так как он вообще не участвовал в боях. Это произошло потому что французское Верховное Командование предпочло позорную сделку, чтобы спасти французских рантье. Флот балансировал между кошельками среднего класса и денежными мешками финансовых тузов».

Или еще более резкое выражение:

«Адмирал Дарлан продал честь и достоинство, и что еще хуже — предал морское братство».

Так считали в 1942 году.

Послевоенный анализ перевернул все с ног на голову. Большинство современных историков полагает, что это нападение было совершенно ненужным и только осложнило положение англичан.

«Сегодня следует предположить, что если бы Англия не выступила против Франции, выразив недоверие ее адмиралам и напав на ее флот, война могла закончиться раньше, чем это произошло в действительности. Французы могли оказать сопротивление немецкому вторжению в Тунис, а когда немцы заняли Неоккупированную зону, Тулонский флот мог присоединиться к союзникам, так как условия перемирия были нарушены».

Французы, естественно, разделяют это мнение. (Сплошные сослагательные наклонения. По-моему, все это ерунда. Полный паралич воли и всепоглощающая трусость характерны для поведения любых французских офицеров этого времени. Если еще добавить, мягко говоря, некоторую ограниченность французских адмиралов, то приходится признать, что в любом случае произошло бы то, что произошло. Французы не желали и не собирались воевать ни в 1940, ни в 1942 году. — Прим. пер ) Мнения нейтральных наблюдателей тоже разделились. Адмирал Руге пишет:

«Эти атаки, направленные против бывшего союзника, равно как более ранние действия против Норвегии, ясно показывают, как Великобритания трактовала международное право, когда требовалось использовать морскую мощь во имя своих национальных интересов».

Действия Германии в отношении Норвегии в 1940 году такой оценки, по его мнению, не заслуживают! Записи в дневнике Чиано отражают точку зрения Оси.

«Слишком рано судить о последствиях действий англичан. В этот момент кажется, что боевой дух флота Его Британского Величества по-прежнему жив, и его капитанов отличает та же агрессивная безжалостность, что и пиратов XVII века».

Де Голль, разумеется, был склонен к крайностям.

«Несмотря на боль и разочарование, которые я и мои товарищи испытали после трагедии в Мерс-эль-Кебире, которая стала следствием поведения англичан, я считаю, что дело спасения Франции должно стоять выше этого, даже выше судьбы ее кораблей, нашим долгом является продолжение битвы».

Утверждение, что англичане «гордились» уничтожением французских кораблей, совершенно несправедливо. Артур Мардер писал:

«Во всех ежедневных и еженедельных изданиях я смог найти только одобрение действий Черчилля и флота, смешанное с горьким сожалением».

Стефен Роскилл пишет:

«Необходимость этих резких действий Королевского Флота против бывшего союзника постоянно оспаривалась с того рокового дня. Можно с уверенностью сказать, что три британских адмирала, связанных с этим делом — адмирал сэр Дадли Норт в Гибралтаре, адмирал Каннингхэм в Александрии и сам адмирал Сомервилл, — смотрели на распоряжения правительства с чувством ужаса».

Трудно определить личную долю ответственности Черчилля и Паунда за эти выпады против адмиралов, руководивших действиями флота в море. Однако именно Черчилль потребовал отстранить от командования адмирала сэра Дадли Норта за его критику нападения на французский флот в Оране. Ведь это было сделано по требованию Черчилля под влиянием советов Бивербрука.

Рассматривая это собранное с бору по сосенке соединение, приходишь к выводу, что оно выглядит не слишком грозно. Адмирал сэр Ральф Эдвардс в своем дневнике пишет:

«Плохо подобранная команда. Ни один из них не может работать с другими».

Время различное по разным источникам: 18.04 — по рапорту Сомервилла, 18.10 — по официальной истории войны на Средиземном море, 18.12 — по бортжурналу «Худа».

На сей раз для Сомервилла все обошлось, но потом он принял несколько решений, которые заставили Черчилля и его свиту усомниться в агрессивности адмирала.

Сомервилл полагал, что он выведен из строя до конца войны. Поэтому будет резонно проследить, что делал флот Виши за недолгое время своего существования. 4 июля пылающий гневом Дарлан приказал «Страсбургу» и эскадре крейсеров из Алжира выйти в море и дать бой Соединению Н. Но потом верх взял разумный расчет, и они остались в Тулоне. Позднее «Страсбург» стал флагманским кораблем «Флота открытого моря» адмирала Лаборда, однако в открытое море он почему-то не выходил. В ноябре 1940 года к нему присоединился отремонтированный линкор «Прованс». Ремонт «Дюнкерка» затянулся, и только в феврале 1942 года он прибыл в Тулон, так и не исправив всех повреждений. Все 3 корабля находились там в ноябре 1942 года. А потом прибыли немцы, намеревавшиеся захватить порт и флот. Эти огромные корабли встретили противника не снарядами, а самоубийством. Все 3 линкора были затоплены и легли на дно гавани Тулона. Орудия «Дюнкерка» и «Страсбурга» были взорваны, но командир «Прованса» не успел сделать почти ничего. Немцы позднее сняли два 340-мм орудия и установили их на батарее Сен-Мандрие, где в июле 1944 года они снова открыли огонь по кораблям союзников. Вопрос о том, был ли уничтожен французский флот, так и остается открытым. Известные историки Офан и Мордаль с этим не согласны. Более того, они заявляют: