В. Сахаров - У черноморских твердынь. Отдельная Приморская армия в обороне Одессы и Севастополя. Воспоминания

Остатки бригады еще сутки держались на городском обводе. Затем вместе с бойцами других частей отошли на мыс Херсонес…

Те из нас, кто остался в живых и добрался до Большой земли, потом вместе с приморцами сражались за Кавказ. А позже, тоже в одном строю с ними, изгоняли фашистов из Крыма. Бои сроднили нас всех, моряков и пехотинцев. И когда мы встречаемся теперь где бы то ни было, мы встречаемся как самые близкие люди. Потому что такой дружбы, такой спайки, такой самоотверженной взаимной выручки, как под Одессой и Севастополем, мне кажется, не было нигде.

Рано утром 27 февраля 1942 года, когда было |И еще темно, командующий Приморской армией генерал–майор И. Е. Петров с небольшой группой работников оперативного отдела штаба, в которую входил и я, выехал к кордону Мекензи № 1. Здесь, в бывшем домике дорожного мастера, временно развертывался передовой армейский командный пункт.

В тот день войска Крымского фронта предпринимали наступление на Керченском полуострове. Приморская армия проводила частью своих сил вспомогательную наступательную операцию в районе Севастополя с целью улучшения позиций. В основном это касалось 345–й дивизии, которую поддерживала своим правым флангом 79–я курсантская стрелковая бригада. Чтобы быть ближе к войскам, наносящим удар, командарм выехал на передовой КП.

В назначенное время наши части атаковали противника. Сперва все шло довольно успешно. Однако погода не позволила нам применить авиацию, и это скоро стало сказываться: сопротивление врага возрастало.

Около 10 часов позвонил командир 79–й бригады полковник А. С. Потапов. Доложив командарму обстановку, он добавил, что при прямом попадании снаряда в блиндаж смертельно ранен начальник штаба майор Морозов.

Положив трубку, генерал Петров ненадолго задумался, а затем посмотрел на меня и вдруг сказал:

— Вот что. Поезжайте в бригаду Потапова начальником штаба.

Так состоялось мое внезапное назначение на новую должность.

Расположение 79–й бригады я представлял хорошо, и мне не составило труда через полчаса быть на ее командном пункте.

Уже два месяца, с памятных дней, когда был отбит декабрьский штурм Севастополя, бригада, сыгравшая в его отражении весьма значительную роль, занимала высоты, как бы нависавшие с запада над довольно широкой здесь — около километра — долиной Камышловского оврага. Сегодня она должна была овладеть еще одной тактически важной высотой, с которой просматривались и наш передний край, и вся Бельбекская долина.

По пути в бригаду я размышлял о том, каким окажется мой новый командир. Мне было известно, что он из моряков, воевал под Одессой. Я даже видел его там, но только один раз. Тогда, пять месяцев назад, он был еще майором.

На КП бригады полковника Потапова не оказалось— он находился в первом батальоне, где шел бой. Соединившись с комбригом по телефону, я доложил о своем назначении и прибытии.

— А вы не тот Сахаров из девяносто пятой дивизии, который встречал отряд моряков в Одессе? — спросил Потапов.

Я ответил, что тот самый.

— Значит, мы уже знакомы, — послышалось в трубке. — Оставайтесь на КП и приступайте к своим обязанностям.

После этого я как‑то сразу почувствовал себя в бригаде своим.

Вскоре из первого батальона вернулся военком бригады полковой комиссар И. А. Слесарев. Он был небольшого роста, на вид еще очень молодой. И тоже во флотской форме. «Значит, и комиссар моряк», — отметил я про себя. Впрочем, мне и раньше было известно, что в этой бригаде, хотя она организационно принадлежала к армии, а не к флоту, много командиров и рядовых (как потом выяснилось, треть всего личного состава) —с кораблей и из морских частей. Я не сомневался, что здесь, как и в 8–й бригаде морской пехоты, где мне довелось быть начальником штаба в декабре, армейцы и моряки живут единой боевой семьей.

Иван Андреевич Слесарев тоже воевал под Одессой— комиссаром 3–го полка моряков, который в сентябре высадился у Григорьевки. Слесарев оказался очень общительным и обаятельным человеком. Сразу чувствовалось, как влюблен он и в свою профессию политработника, и в свою бригаду. Комиссару, видно, очень хотелось, чтобы побыстрее полюбил ее и я. Он стал рассказывать, как прибыла бригада в Севастополь в грозный для города день 21 декабря, когда враг рвался к Северной бухте, как своей контратакой отбросила немцев к Бельбеку, создав перелом в боях на главном направлении второго фашистского штурма.

С Алексеем Степановичем Потаповым я увиделся поздно ночью. Коренастый, широкоплечий, он появился на КП в черном бушлате и морской фуражке с «крабом». В Одессе я видел его в плащ–палатке и каске, но мне показалось, что недавний майор, так быстро ставший полковником, теперь вообще выглядит как‑то солиднее независимо от формы. Он уже имел два ордена — Ленина и Красного Знамени. Крупные черты лица говорили о воле и настойчивости. Левую руку Алексей Степанович держал почти неподвижно — последствие тяжелого ранения в одесских боях. Потапов имел свойство казаться в первые минуты знакомства человеком суровым и замкнутым, но потом я убедился, что это впечатление очень обманчиво.

Мы стали обсуждать не особенно утешительные результаты наступления. Высотой 100 подразделения бригады овладели, но потери понесли значительные. А там, где 345–я дивизия наносила главный удар, оказались плохо обеспеченными фланги, и враг вынудил наши части отойти в исходное положение. Поэтому пришлось и нам отвести первый батальон на прежние позиции. На следующий день наши атаки здесь уже не возобновлялись.

Той же ночью я познакомился с работниками штаба бригады. Они пришли из участвовавшего в бою батальона усталые и мрачные, только что пережив гибель своего начальника (майор И. А. Морозов вскоре после ранения умер у них на глазах).

Начальника оперативного отделения в штабе пока не было. Был только помощник начальника — лейтенант Никифоров, оказавшийся исключительно добросовестным и работоспособным офицером. Служил в штабе и еще один Никифоров — майор, начальник разведки. Ему было уже под пятьдесят, а выглядел он и того старше из-за своей седой бородки. Немаловажную роль в маленьком штабном коллективе играл лейтенант Молчанов. Должность его была скромной: заведующий делопроизводством оперативного отделения. По существу же он являлся незаменимым помощником лейтенанта Никифорова, а порой и начальника штаба. Когда на КП не было старших, он узнавал обстановку на переднем крае, составлял оперсводки, руководил офицерами связи. При необходимости его можно было послать и с ответственным поручением в подразделения.