Никита Демин - Война и люди

Особо успешно развернулось наступление в полосе 7-го полка. Я не вытерпел и поспешил к подполковнику Козину. Подъехали к НП — пустой. Телефонист свертывает связь.

— Где командир? — спрашиваю.

Солдат показал на высоту, объяснив, что новый НП расположен в отбитом у немцев блиндаже. Вскоре я поздравлял Козина с хорошим началом.

Вокруг все чаще стали рваться тяжелые снаряды. Один угодил в самый угол блиндажа. С треском разворотило уложенные в несколько рядов бревна. Нас всех оглушило, присыпало землей. В это время неподалеку от НП артиллеристы подбили два «тигра». Один из них горел, а другой уткнулся тупой мордой в бруствер и замер с перебитой гусеницей.

Быстро оценив обстановку, Козин крикнул телефонисту:

— Давайте связь к этим двум «тиграм»! Там будет безопаснее.

Выскочив со своими автоматчиками из блиндажа, он забрался в уцелевший «тигр». Козин был страшно доволен своим наблюдательным пунктом. Действительно, с господствующей высоты, где мы теперь находились, все поле боя было видно как на ладони. А броня отлично защищала от осколков и пуль.

Позднее мне довелось услышать разговор бойцов об этом эпизоде. Конечно, не обошлось и без фантазии:

— В бою-то наш командир один уничтожил двух «тигров» и в одном из них организовал НП.

В дивизии долго шутили над тем, как подполковник Козин подбил двух «тигров». К великой нашей горести, в ожесточенном наступательном бою он погиб смертью храбрых. Подполковника Михаила Евдокимовича Козина похоронили в селе 2-е Никольское.

Дивизия продолжала наступление. Несмотря на то что противник упорно оборонял высоты, наши бойцы успешно выбивали гитлеровцев из опорных пунктов. Вскоре был введен в бой 4-й гвардейский полк. Он с ходу овладел населенным пунктом Соревнование. Гитлеровцы пытались во что бы то ни стало сорвать наступление или хотя бы задержать его. Фашистская авиация нанесла по боевым порядкам дивизии сильный бомбовый удар. Немецкие бомбардировщики налетали волна за волной, каждый лесок, каждый закрытый деревьями овраг засыпали бомбами.

Под вечер позвонил подполковник Вырвич — заместитель командира 5-го полка по политической части. Коротко доложил, что батальоны продвигаются вперед, полк задачу дня выполнил.

— Потери большие?

— Да. Только что убит старший лейтенант Будак.

Будак! Мой помощник по работе среди комсомольцев.

Горестно заныло сердце. Совсем юноша, энергичный офицер. Перед наступлением он находился в 5-м полку. На фланге, где действовал 3-й стрелковый батальон, сложилось очень тяжелое положение. Командир батальона гвардии капитан Баринов поднял людей в атаку. В первой цепи наступающих шли политработники — гвардии капитан Большаков и старший лейтенант Будак. Неожиданно из глубины обороны открыли огонь вражеские пулеметчики. Первая же очередь сразила старшего лейтенанта Будака. Цепь залегла. Комсорг роты Лазарев подполз к блиндажу и гранатами закидал его. Константин Лаврентьевич Большаков с возгласом «За Родину!» поднял роты в атаку.

Вечером я собрал политотдельцев. Все измотались за день, но было не до отдыха.

— У штаба сейчас работы по горло, — сообщил я, — придется помочь. Займемся оформлением наградных документов. Сами знаете, как важно для фронтовика быстро получить заслуженную награду.

Распределил обязанности, поручил заместителю начальника политотдела подполковнику Сороке созвониться с замполитами частей, тщательно сверить фамилии представленных к наградам.

До полуночи сидели мы, заполняя документы. Адски кропотливый и в то же время чрезвычайно интересный труд! Сколько подвигов было совершено в эти дни! И что особенно радостно, наш партийный и комсомольский актив показывал себя в бою настоящими героями.

Вот наградной лист на заместителя командира батальона по политической части гвардии капитана Н. А. Косточкина. Это подразделение несколько раз пыталось штурмом овладеть господствующей высотой. Но пулеметный огонь прижимал солдат к земле. Тогда Косточкин с ротой солдат ночью обошел высоту и неожиданно ударил во фланг. Фашисты были разгромлены.

Еще об одном подвиге политработника рассказывал наградной лист. Вечером 16 июля 2-й батальон 7-го полка успешно продвинулся вперед. Командира тяжело ранило. А утром фашисты контратаковали. Максим Ильич Винокуров, заместитель командира батальона по политической части, принял командование на себя. Дважды раненный осколками, он не ушел в тыл. В ходе боя батальон попал в окружение. Гитлеровцы усилили атаки. Надо было удержать позиции до подхода подкреплений. Винокуров повел десантников в контратаку. Завязалась рукопашная схватка. Патронов и гранат было мало, действовали больше прикладом, штыком и десаптными ножами. Немцы навалились на Винокурова, пытались скрутить его, взять живым. На помощь офицеру бросился старший сержант Рожков — высокий, атлетически сложенный воин. Он буквально расшвырял гитлеровцев. Батальон удержал важную позицию, нанес врагу большие потери.

Позднее я навестил Винокурова и Рожкова в медсанбате. Они рассказали, как геройски дрались гвардейцы. Винокуров не раз еще отличался в боях. А когда я встретил его в Карпатах, на груди у пего блестела Золотая Звезда Героя Советского Союза. Политработник одним из первых форсировал Днепр, возглавил борьбу за плацдарм, удерживал его с небольшой группой воинов. Мужественный, волевой офицер. А внешне — обычный человек: невысокого роста, приземистый, плотный. Говорит всегда спокойно, очень добродушный. Но в бою он совершенно преображался. Откуда только брались задор, напористость, высокие организаторские качества! Такие люди достойны самых высоких наград!

...Закончили оформление наградных листов.

— Сейчас всем спать. Завтра утром представим командиру эти документы на подпись.

Я уже собирался уйти из блиндажа, когда подполковник Сорока подал бумагу.

— Прочтите, любопытное письмо подобрали в немецком окопе. А вот перевод...

Гитлеровец писал своему другу в Фюрстенберг: «Для нас наступили дни Помпеи. Посылаю тебе привет, очевидно, последний с этого света. 11 июля 1943 года».

Как в воду глядел фашистский вояка!

15—17 июля нашей дивизии пришлось особенно трудно. Ожесточенные бои, гибель боевых друзей...

Середина июля — дни самых ожесточенных схваток. И как обычно в таких случаях, лучшие воины заявляли о своем самом сокровенном желании — быть в рядах ленинской партии. У меня сохранилось в рабочей тетради несколько цифр, которые я записал тогда. Вот они: «За день, по данным парторгов, подано 105 заявлений от солдат с просьбой принять их в партию. Принято в партию на ДПК — 34 человека, выдано наград на поле боя — тридцать семь...»