Николай Кондратьев - Маршал Блюхер
- Название:Маршал Блюхер
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Воениздат
- Год:1965
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Николай Кондратьев - Маршал Блюхер краткое содержание
Предлагаемый вниманию читателей биографический очерк «Маршал Блюхер» — многоплановая, написанная на документальной основе книга, потребовавшая от автора длительной работы в архивах.
Скромность, необычайная занятость повседневной службой не позволили В. К. Блюхеру написать обстоятельных воспоминаний о своей жизни. Это крайне осложнило исследовательскую работу при написании данного очерка, и, по–видимому, какие‑то эпизоды яркой жизни B. К. Блюхера не раскрыты в полной мере или даже совсем не показаны. Автор обращается к читателям, знавшим В. К. Блюхера, с просьбой прислать свои замечания, предложения, воспоминания и фотографии, с тем чтобы использовать их в дальнейшей работе над книгой.
Маршал Блюхер - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Нет серединки! И я зову вас от самого чистого сердца — встанем за революцию, за Ленина, други–товарищи. И нечего здесь разговоры крутить, душу наизнанку вы ворачивать. Нет на это самое времени и терпения. Ставь. Михаил Васильич, вопрос на голоса…
Калмыков поднялся, высокий, могучий, предупредил:
— Поход будет длинным и тяжелым. Через горы и реки. И со всех сторон неприятель. Семьи придется оставить здесь. Пусть схоронятся по деревням, разбредутся по родным и знакомым. Устроить что‑то вроде старого подполья. Решение эго, понятно, не легкое. И потому надобно сделать небольшой перерыв. На полчаса там или на часок. Посоветуйтесь с женами и родителями и в совесть свою рабочую загляните. А потом сойдемся сюда снова…
Толпа растаяла в темной аллее. Садились на сырую землю. Ветер приносил на крыльцо приглушенные голоса.
— Уйдешь, а над нами будут измываться… Как над Петюшкой Калмыковым…
— Поезжай к маме. Продержись как‑нибудь до весны.
Женщина в белом платке укачивала завернутого в одеяло первенца, исступленно просила:
— Не уходи, Тимоша, не уходи, родненький. Ну куда я без тебя с таким малюткой? Не ходи… Не пущу я тебя…
— Ну что ты, Таня… Не могу я остаться. Все идут, как же иначе?
К пожилому рыжебородому рабочему прижались пятеро ребятишек. Жена стояла на коленях, о чем‑то сквозь слезы просила и все время терла рукавом лицо. А он торопливо и неловко целовал детей и говорил:
— Ну ладно, обойдется как‑нибудь. Ну ладно, обойдется…
Николай Каширин вытянул онемевшую раненую ногу, сказал морщась:
— В жизни многое видел. И всякое на войне бывало. Но вот в такую жуть в первый раз окунулся.
Блюхер сцепил на коленях ладони:
— Такое испытание не каждый может перенести. И те, что пойдут с нами, станут надежнейшим пополнением. Не дрогнут. Более страшного, чем этот час, у них в жизни не будет.
С трудом оторвался от ступеньки Михаил Калмыков, шепнул чуть слышно:
— Я пройду к своим. Скажу, чтоб не очень‑то убивались.
Из темноты выплыла крупная белая на перевязи рука Томина. Плетка выбила злой марш на голенище:
— Ох и отольются наши слезы! Свинцовой слезой отольются.
…В одиннадцатом часу старик сторож ударил колотушкой в чугунную доску. Металл гудел тревожно и зычно. И люди семьями двинулись к крыльцу.
Калмыков, бледный, суровый, с трудом унимая нервную дрожь, произнес:
— Товарищи! Кто за то, чтобы пойти с Блюхером, прошу голосовать.
И взметнулись вверх широкие, крупные, шершавые ладони и розовые, маленькие, детские ладошки…
— Против?
Калмыков выждал, вздохнул шумно:
— Нет. Значит, единодушно. А теперь о семьях. Кто за то, чтобы оставить здесь, в Богоявленском?
И первым вскинул большую, сильную руку. И медленно, словно поднимая низко нависшую грузную тучу, поползли вверх рабочие руки…
Калмыков дважды поклонился народу, выпрямился во весь рост, расправил широкую грудь:
— Спасибо вам, земляки, что не дрогнули в этот тяжкий час. Не потеряли воинского достоинства и чести. И вам спасибо, жены и матери наши. За поддержку. За все доброе. А теперь ступайте по домам и собирайтесь в дорогу. Времени у нас маловато.
Блюхер соскочил с крыльца, поднял руку:
— Товарищи, ваш полк выходит последним. Даю вам на домашние дела еще два дня. О часе выхода сообщит командир полка Калмыков.
Армия двинулась на Архангельский меднолитейный завод. Здесь Блюхера встретил Владимир Дамберг. С заметным латышским акцентом доложил о том, что в составе отряда налицо семьсот штыков, триста сабель и два орудия.
— А каково настроение в отряде? — поинтересовался Блюхер.
— Собираются пойти через Кунгур на Ригу и Ревель. Во! У нас главная сила — латыши, бежавшие от немцев во время войны, и эстонцы–поселенцы.
— Ну что ж, от Кунгура до Риги рукой подать, — улыбнулся Блюхер. — Значит, пойдем вместе. Готовьте отряд к переправе через Сим. Свяжитесь с командиром Верхнеуральского отряда Иваном Кашириным.
Владимир Дамберг быстро вышел.
Блюхер сел к столу, развернул большую карту. Внимательно осмотрел район трехречья — Белой, Сима и Зилима. Прикинул расстояние до Иглино. Озабоченно сдвинул густые брови. Получается что‑то вроде «мешка». Прижмут с трех сторон к широкой и глубокой реке Белой. Устроят мясорубку.
Неслышно подошел начальник штаба Леонтьев, глянул на красный карандаш, уткнувшийся в реку Сим, догадался:
— О переправе думаете, Василий Константинович?
— Есть о чем подумать. Армия выросла: шесть стрелковых, три кавалерийских полка. Сотни раненых и беженцев. Тысячи повозок. Надо немедленно организовать переправы. Главную, через Сим, вот здесь, в районе Бердиной Поляны, и отвлекающую внимание противника— на Белой, у села Шареева.
— Подождите секундочку, я возьму бумагу.
— Пишите: в район Бердиной Поляны выходят Верхнеуральский и Архангельский отряды. Троицкому отряду произвести демонстративную переправу через Белую у села Шареева и вести разведку в сторону Уфы. Далее, Богоявленскому отряду занять деревню Зилим. Немедленно разошлите распоряжение: всем командирам приказываю строжайшим образом экономить патроны и снаряды, обстреливать лишь ясно видимые цели, группы или цепи противника, не допускать стрельбы по одиночным людям.
Опираясь на костыль, в штаб вошел Николай Каширин. Лицо бледное, остроскулое.
— Вот кстати, Николай Дмитриевич, — обрадовался Блюхер. — Присаживайтесь к карте, послушайте некоторые соображения.
И не спеша изложил план форсирования реки Сима.
Каширин посоветовал:
— Главное направление следует усилить Первым Уральским полком. По–видимому, в район переправы противник стянет основные силы.
— Согласен. Сам я сейчас проеду в Ирныкши к Томину. Посмотрю, может быть, там сложится благоприятная обстановка для переправы. Вы остаетесь за меня здесь.
Командир Южного отряда Николай Дмитриевич Каширин. Снимок 1917 г.
Захватив взвод конных разведчиков и своего ординарца башкира Ягудина, Блюхер выехал в Ирныкши.
На пути встретил Николая Томина, который со штабными работниками направлялся к реке. Миновав цепи 17–го Уральского полка, всадники направились к опушке леса. Впереди ехал Ягудин. Слева из рощи оглушительно ударил залп, заговорили пулеметы. Лошадь Ягудина упала на землю. Ординарец с трудом поднялся и, припадая на правую ногу, побежал к Блюхеру. Пулеметчик догадался, что перед ним командиры, и длинной очередью полоснул по всадникам. Застонал и опрокинулся навзничь стоявший рядом с главкомом разведчик. И сразу же рухнул на покрасневшую траву гнедой Блюхера. Василий Константинович не растерялся и успел вытащить ноги из стремян. Ягудин подвел коня. Блюхер вскочил в седло и помчался к деревне. Остановился за добротным высоким домом. Подъехал Томин. Сердито постукивая нагайкой по голенищу, сказал:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: