Николай Кондратьев - Маршал Блюхер

Укрепленный район был разделен на четыре районных участка: Слободской, Вятский, Орловский и Котельнический. Блюхер не сидел в штабе, объезжал обширный фронт строительных работ, устранял недостатки, поощрял отличившихся и наказывал нерадивых. 28 мая он вместе с представителем ЦК РКП (б) Ю. М. Стекловым приехал в город Слободской. Комендант участка, бывший начальник оперативного отдела штаба Верхнеуральского отряда, Сергей Петрович Попов толково и обстоятельно доложил о ходе работ.

— Едем на место, —сказал Блюхер. — Проверим «неприступность позиций» собственными глазами…

Долго ходил по траншеям, осматривал с высоток окружающую местность. Измазался в грязи. Следовавший по пятам худощавый и уже немолодой Стеклов взмолился:

— Хватит вам резвиться, Василий Константинович. В пот загнали.

— Не все ладно, — строго сказал Блюхер. — Плохо используются командные высоты. Надо производить в первую очередь работы, повышающие обороноспособность позиции. Вот, смотрите, участок перед нами оборудован хорошо, а замаскирован скверно, да и обзор и сектор обстрела совершенно незначительны. Все надо делать так, как будто самому придется воевать и отбивать атаки белогвардейцев. А вы как думаете, товарищ Попов?

— Совершенно верно. Да вот инженерных работников мало. Один за всем недосмотришь.

— А надо! Надо напрячь все силы. У Колчака большая и сильная армия. Его только начинают бить.

— Быстро выматываются люди. Скажешь: «Мало сделали, ребята». А они отвечают: «Больно уж харчишки тощие, товарищ комендант. Хвост селедки да полфунта хлеба. Изо дня в день. Еле ноги волочим». И это сущая правда. Спасибо матушке–природе, собираем щавель и еще какие‑то съедобные корешки. Записывайте, записывайте, товарищ Стеклов. В Москве будете, передайте товарищу Ленину, как наши люди живут и работают.

— За корешки и щавель благодарю, — улыбнулся Блюхер. — Слободской районный участок — один из лучших. Однако недоделки есть, и их надо срочно устранить. К пятнадцатому июня все работы должны быть закончены.

— Постараемся, товарищ Блюхер. А сейчас поедемте ко мне. Адъютант постарался, где‑то две старенькие курицы купил. Кухарка суп варит. Вот только соли нет.

— Это общая, но, безусловно, временная беда, — сказал Стеклов. — Пусть суп будет без соли, главная задача— Колчаку насолить. Поехали, товарищи.

Результаты поездки Блюхер обобщил в приказе по Вятскому укрепленному району № 4 от 30 мая 1919 года. В этом документе были вскрыты характерные недостатки строительных работ и указывались пути скорейшего завершения намеченных планов по всем четырем районам.

Много внимания Блюхер уделял боевой подготовке частей гарнизона. В ночь на 15 июня в районе городского стрельбища за станцией Вятка–вторая было проведено двухстороннее учение 1–го Вятского резервного полка. Занятия прошли успешно. В приказе Блюхер отметил лишь недостаточную активность младших командиров при решении учебных задач. В связи с этим он указывал: «…На всех учениях командирам частей требовать от своих подчиненных проявления инициативы и поощрять таковую, помня, что исход боя во многом зависит от самодеятельности и личного почина младших начальников» [35] ЦГАСА, ф. 709, оп, 1, д, 82, л. 21 .

Блюхер внимательно следил за ходом боевых действий на обширном Восточном фронте. В кабинете висела большая карта. Вечерами Василий Константинович по газетам и сводкам переставлял алые и белые флажки. Алые теснили белых. И это очень радовало. И в то же время было грустно — боевые друзья идут в наступление, а он сидит в тылу. Строит укрепления, которые, может быть, совсем и не понадобятся. И Блюхер пишет рапорт, в котором просит направить его на фронт. Ответ задерживается. Блюхер посылает второй рапорт, где указывает, что работы по Вятскому укрепленному району завершены и он не может больше оставаться здесь, в глубоком тылу, — его место на боевых позициях. И добивается своего. В июле 1919 года ему поручают сформировать 51–ю стрелковую дивизию. Сдав дела по Вятскому укрепленному району Сергею Попову, Блюхер стал отбирать сотрудников для штаба дивизии.

Одну стрелковую бригаду Блюхер укомплектовал из частей и управлений Вятского укрепленного района. Приходилось много ездить, подбирать и проверять людей, хлопотать об их материальном обеспечении.

И в этот памятный день Блюхер возвращался в штаб усталый и недовольный. Дела идут медленно, и неумолимо надвигаются сроки выезда на фронт.

В окно вагона Блюхер увидел белокурую девушку в пестрой клетчатой блузке. Она стояла на перроне, юная, красивая, кому‑то махала загорелой рукой и весело смеялась.

Поезд остановился. Блюхер вышел, осмотрелся. И, не увидев девушку, пожалел, что пассажиров много, пропала в толпе.

На следующий день Блюхер увидел девушку в яркой четырехцветной блузке у себя в штабе. Старательно, одним пальцем она переписывала на машинке какую‑то деловую бумагу.

Блюхер вызвал адъютанта Баранова, спросил:

— Что это за девица сидит за машинкой? Откуда взялась?

Баранов признался:

— Это я пригласил. Ведь мы давно ищем хорошую машинистку. А она вполне грамотная — кончала гимназию. Дочь учителя.

— А как ее зовут?

— Галина Павловна Покровская. Я ее предупредил— даем испытательный срок. Не справится — уволим.

Блюхер написал на листке: «Галина Павловна Покровская», улыбнулся:

— Не спеши. Я сам проверю.

Подобрал срочные приказания и сам понес на машинку. Галина не заметила, как он подошел, и невольно вздрогнула, услышав:

— Ну как, привыкаете на новом месте, Галина Павловна?

Подняла голову, краснея, сказала:

— Привыкаю как‑то медленно. Не знаю, кто составляет эти документы, но в них встречаются ошибочки. И знаете, я переписываю буква в букву и невольно вру. Получается грязно.

Блюхер почувствовал себя неловко. Может быть, это его ошибочки. С грамматикой до сих пор не в ладу. Посоветовал:

— А вы пишите смелее. Скорее научитесь. Предварительно проверяйте текст. Работники штаба спешат и, естественно, ошибаются.

— Постараюсь научиться, — пообещала Галина и склонилась над машинкой.

Василий Константинович посмотрел на юные розовые руки, на чистое, румяное лицо и невольно подумал: «Молоденькая, не больше восемнадцати. Трудно будет в походах и боях. Трудно».

Галина подняла голову, спросила:

— А вы не знаете, главный приехал? Говорят, ужасно строгий. Злой.

— Да, Блюхер приехал. Строгий? Не знаю. Все может быть, все может быть, — сказал Василий Константинович и торопливо прошел в свой кабинет.

Долго сидел, сцепив пальцы. Вот ведь какие встречи бывают! Мысли неподходящие лезут в голову. Не время и не место. И все‑таки хороша, очень хороша.