Джордж Крайл - Война Чарли Уилсона

Уилсон довольно быстро сообразил, что произошло. Когда он ворвался в пешаварский дом Курта Лёбека, корреспондента CBS, который представил его Абдул-Хаку, он был вне себя от ярости. Чарли знал, что его разыграли. Лёбек с изумлением слушал, как конгрессмен вызвал к телефону генерала Ахтара и закричал в трубку: «Это моя война, черт побери! Я плачу за нее, и я собираюсь увидеть ее».

В обычных обстоятельствах Ахтар бы не потерпел нотации от иностранца. В теневой империи ISI его слово было законом. Но Ахтар совершенно не хотел провоцировать новые яростные вспышки Уилсона, как и министр иностранных дел Якуб-Хан, который вспоминает об этом противостоянии как о деле государственной важности. «Нам пришлось спросить себя: а что, если его убьют? Для Чарли это было романтическое приключение, а мы попали в ужасное положение, проигрышное в любой ситуации».

В конечном счете решение принял Зия уль-Хак, поэтому звонок перевели на него. У Зии было много причин для нежелания пускать Чарли в Афганистан не в последнюю очередь потому, что это нарушало строгое правило, запрещавшее любым правительственным чиновникам США проникать в зону боевых действий с территории его страны. Он не признавал даже пакистанской помощи моджахедам, не говоря уже о сотрудничестве с ЦРУ, а Уилсон даже собирался взять с собой репортера. Но настоящая причина была гораздо более глубокой и неназываемой.

В то время Пакистан столкнулся с исторической угрозой для выживания страны, и, как ни странно это может показаться, Зия рассматривал Чарли Уилсона как незаменимый элемент своей национальной обороны. В том году Индия снова провела мобилизацию, и президент со своим генеральным штабом был вынужден обсудить возможность очередной войны. Перед ним вырисовывалась чрезвычайно мрачная картина. Во-первых, Индия имела ядерную бомбу. Она взорвала ядерное устройство еще в 1974 году, и никто не сомневался, что в случае крупномасштабного конфликта Пакистан будет стерт с лица Земли. Во-вторых, огромная индийская армия уже нанесла поражение пакистанской армии в трех предыдущих войнах. Кроме того, Зия считал Индию государством-клиентом Советского Союза. Теперь, когда советские штурмовые вертолеты падали с неба под ударами «Стингеров» и «черные тюльпаны» увозили в Россию все больше погибших солдат, Зия не нуждался в указании, что для Москвы наступил момент, когда она вполне может подтолкнуть Индию к игре по-крупному.

Главным непредсказуемым элементом этой ситуации, неизвестным фактором, угрожавшим самому существованию Зии уль-Хака, были усилия Пакистана по созданию исламской ядерной бомбы. Если бы американский Конгресс получил свидетельства, что Пакистан находится на пороге «ядерного клуба», то это привело бы к немедленной инициативе по прекращению всей зарубежной помощи.

С точки зрения Зии уль-Хака, это было нечестно. Никто в администрации Рейгана не питал иллюзий по поводу ядерной программы Пакистана. Даже Зульфикар Али Бхутто, демократический предшественник Зии, работал над созданием атомной бомбы. В Госдепартаменте не могли не понимать, что, когда Пакистан получит бомбу, он сможет воспользоваться американскими F-16, если захочет сбросить одну из них на Индию.

Грязный маленький секрет афганской войны заключался в том, что Зия уль-Хак с самого начала заключил негласное соглашение с Рейганом: Пакистан будет работать вместе с ЦРУ против Советского Союза в Афганистане, а взамен Соединенные Штаты не только предоставят мощную финансовую и военную поддержку, но и будут закрывать глаза на создание ядерной бомбы.

Однако Зия понимал, что если его застигнут с поличным, то Белый Дом не защитит его от гнева Конгресса. Именно здесь в игру вступал Уилсон, занимавший место в Комиссии по ассигнованиям. Зия знал, какую важную роль этот парламентский орган играет в судьбе Пакистана. Его планы едва не сорвались в 1985 году, когда в США был пойман пакистанский агент, пытавшийся купить высокоскоростные триггеры — переключающие устройства, используемые в пусковом механизме ядерного оружия. Стив Соларц, влиятельный председатель подкомитета по Южной Азии, немедленно организовал слушание по этому вопросу, и некоторое время казалось, что он готов возглавить битву за прекращение финансовой помощи пакистанскому диктатору Руководство ЦРУ было встревожено очевидными последствиями для афганской программы в случае неблагоприятного исхода событий. Как ни странно, само ЦРУ способствовало возникновению этого кризиса; частью работы Агентства была слежка за работами Пакистана в ядерной области, и каждый начальник оперативного пункта в Исламабаде уделял этому большое внимание [61] По словам Авракотоса, Уилсон пожаловался ему в 1985 году, когда обнаружил, что Агентство сумело проникнуть в ядерную программу Пакистана и сообщало о продвижении работ по созданию атомной бомбы. Гаст объяснил, что у оперативников не было выбора: им давали задание и они не могли ослушаться приказа. Но Авракотос также говорит, что он устроил одно из своих лучших представлений во время частного брифинга для Соларца, председателя подкомиссии по вооружениям. «Я пришел поздно, одетый в черное, и сообщил ему, что недавно присутствовал на похоронах члена моей семьи», — говорит Гаст. Авракотос знал, что это произведет обезоруживающее воздействие на конгрессмена. Он говорит, что эффективность работы Агентства произвела глубокое впечатление на Соларца, и что конгрессмен заметно встревожился, когда он намекнул, что Конгресс может оказаться в ужасном положении, если помощь Пакистану будет прекращена, и Зия уль-Хак изменит правила афганской кампании. К примеру, он мог потребовать плату с США за услуги ISI и использование пакистанской инфраструктуры или же просто свернуть программу. Если бы он выставил счет ЦРУ, то сумма, по всей видимости, достигала бы нескольких сотен миллионов долларов в год. Авракотос также намекает, что Уилсон мог уговорить Зию уль-Хака временно приостановить работы по ядерной программе, так как агенты, наблюдавшие за деятельностью пакистанцев, вскоре сообщили о получении сигнала, что Пакистан заморозил программу на критическом этапе. — Прим. авт. .

В какой-то момент Верной Уолтере, бывший заместитель директора ЦРУ и посол Рейгана в ООН, прилетел в Пакистан и предупредил Зею уль-Хака об опасности продолжения ядерной программы. Зия поглядел ему прямо в глаза и сказал, что донесения разведки США не верны. Пакистан не создает атомную бомбу. Его высказывание было таким же искренним и недвусмысленным, как его взгляд. Позднее, когда его спросили насчет этою инцидента, Зия объяснил двум высокопоставленным чиновникам Госдепартамента; «Ложь допускается ради блага ислама». Белый дом сделал все возможное, чтобы убедить Конгресс не прекращать финансовую и военную помощь Пакистану. Уилсон понимал, что эту битву нельзя было выиграть без веских аргументов; говорят, он отправился к Соларцу, вооруженный секретной разведывательной информацией о ядерной программе Индии. Он якобы утверждал, что Индия может оказаться более уязвимой, чем Пакистан, если дело дойдет до применения ядерного оружия.