Илья Афроимов - Город, где стреляли дома

10 марта. Гитлеровцев вчера было в десять раз больше, несмотря на потери на минных полях. Они могли бы раздавить нас, если бы не думали, что партизан в двадцать раз больше, чем их. У страха, говорят, глаза велики. Удивляясь своей победе, мы шли вслед за бежавшим врагом. В обнаруженном лагере нельзя было оставаться. По следам карателей вошли в поселок «Воздухофлот». Фашисты успели выместить зло на беззащитных жителях. Они согнали в сарай женщин, стариков, детей и в упор расстреляли их из пулеметов. Чудом осталась в живых маленькая девочка.

— Мама, мамочка, мама! — испуганно тараща глазенки и цепляясь за трупы, кричала она охрипшим голосом.

Мы застыли в страшном молчании. Я видел, как скрипел зубами Дука, беззвучно плакала Золотихина, сжимал кулаки Коростелев.

Девочку мы унесли с собой.

15 марта. Забрались в урочище Бугры. Это в двадцати пяти километрах от Брянска. Стоят лютые морозы, а у нас нет землянок. Спим в шалашах или ложимся вкруговую возле костров. Холодно и голодно. К тому же нас нащупали немцы.

25 марта. Урочище Бугры осточертело. Съели последнего коня.

28 марта. Попали в ловушку. Каратели окружили Бугры. Здесь их оказалось значительно больше, чем в Медвежьих Печах, а минных полей у нас нет. На Полпинской ветке, в шести километрах от нас, остановился бронепоезд и бьет по лагерю из пушек. Хотят, гады, показать свою силу!

29 марта. Вели круговую оборону, отбили две атаки. Ранило «Старшого» — Виктора Новикова. Погибло несколько партизан.

30 марта. Нам на помощь пришел… фашистский бронепоезд. С протяжным воем проносились в воздухе снаряды и точно ложились на позиции карателей. Немцы пустили зеленую ракету, бронепоезд перенес огонь правее, но опять-таки на головы своих!

Руководитель подпольной группы, а затем секретарь партбюро городского партизанского отряда Виктор Новиков.

Смерть немецким оккупантам!

МАНДАТ №34

ТОВ. Новиков Виктор Георгиевич

ЯВЛЯЕТСЯ ДЕЛЕГАТОМ

ПЕРВОЙ ПОДПОЛЬНОЙ КОМСОМОЛЬСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ НАВЛИНСКОГО, ВЫГОНИЧСКОГО, БРЯНСКОГО РАЙОНОВ И гор. БРЯНСКА, OРЛОВСКОЙ ОБЛАСТИ, ВРЕМЕННО ОККУПИРОВАННЫХ НЕМЕЦКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ.

Мандат В. Новикова, делегата подпольной комсомольской конференции.

К ночи ошалевшие от своего же удара немцы бежали из леса. В другую сторону от них брели из этих невезучих Бугров и мы.

1 апреля. Скоро весна. Я прикинул в уме, сколько мы взорвали за зиму эшелонов, уничтожили немцев. Цифра получается солидная.

Узнал, что наши знатные минеры Мартынов и Оскретков задумали подорвать фашистский эшелон на месте гибели Дмитрия Ефимовича. Мечтаю пойти с ними на эту операцию…

Кровь — за кровь!

25 апреля. Партизанам трудно, но еще труднее подпольщикам. Как там мой нареченный отец Яков Андреевич Степанов и его друзья? Но мы еще встретимся.

Нежная, мечтательная Ольга Соболь менялась на глазах. Обветрилось и огрубело лицо. Ольга научилась спать на снегу, перевязывать раны и свежевать коней. Партизаны звали ее почему-то «доктор Соболь», а она мечтала услышать «разведчица Ольга». Хотелось подражать Вале и в этом. В те редкие дни, когда Валя жила в отряде, Ольга не отходила от нее.

Спустя несколько дней после гибели Кравцова, Ольгу направили вместе с Валей в город.

— Гитлеровцы раструбили, что секретарь горкома убит, а партизаны разбежались, — сказал Дука, назначенный командиром отряда. — Так вот поручаю вам показать народу, что Кравцовы не умирают. Распространите в городе листовки о победе под Москвой. Передайте подполью приказ — мстить, мстить и мстить!

Шагая в один след с подругой, Ольга меньше всего думала об опасностях. Воображение унесло ее далеко вперед — она видела себя, окруженной партизанами, расспрашивавшими о том, как это ей удалось? А что удалось, она и сама еще не знала.

Показались окрестности Брянска. Ольгу охватил страх. Лицо побелело, стало похоже на снег, устилавший поля.

— Боишься? — сочувственно спросила Валя.

— Страшновато, — созналась Ольга.

— Привыкнешь. Ты пой… про себя. Мою любимую — «Сулико». Песня — она как лекарство от страха.

Разведчицы поравнялись с часовым. Ноги Ольги стали чужими. Спазма сжала горло и, совсем некстати, появилась рвота.

Часовой подбежал к девушкам и по-немецки спросил: что случилось?

— Зи кранк… копф, — бойко ответила Валя, постукивая себя по голове, и тихо шепнула подруге: — С ума сходишь… Выше голову!

Подошли еще два солдата. Их глаза ничего не выражали, кроме ленивого любопытства. Один прикоснулся к воротнику ольгиного пальто. «Там же листовки зашиты», — обожгло ее, и она с таким отчаянием рванулась вперед, что немец готов был извиниться.

Валя пошутила еще с немцами по поводу своей молоденькой подружки и догнала Ольгу.

— Совсем не страшные, — оправившись от испуга, проговорила Ольга, — вроде даже добрые.

— Ты забыла им сказать, что партизанка, — усмехнулась Валя. — Тогда бы эти добряки полосы из твоей кожи вырезали.

Пришли на явочную квартиру во Фрунзенском переулке. Дверь открыла Елена — жена партизана Василия Каминина.

— Василий Васильевич жив-здоров, — поспешила Валя обрадовать Елену.

Из соседней комнаты выскочили трое ребятишек. Моргая глазенками, уставились на гостей. Рассказав Камининой партизанские новости и отдохнув немного, девушки заторопились в центр города. Нужно было до комендантского часа расклеить листовки.

Переходя с одной улицы на другую, они всюду оставляли боевые листки со словами правды. На базарной площади увидели виселицу. Ветер раскачивал истерзанный труп. Ольга прижалась к подруге. Как слепая, она переставляла ноги и вдруг почувствовала, рука Вали тоже дрожит!..

— Это Иван! — вырвалось из Валиной груди.

Подавленные, разведчицы пересекли несколько улиц и только теперь, находясь вдали от виселицы, нашли в себе силы заговорить об Иване Никулине.

— Не плачь! — Валя закусила губы. — И за него отомстим!

— Куда же теперь пойдем? — Ольга окончательно лишилась сил.

— Только не к Камининой, — Валя огляделась. — Моей ноги там больше не будет. И Дуке скажу, чтоб никого туда не посылал.

— Почему? — удивилась Ольга. — Она такая славная…

— Но у нее трое детишек. Мы не имеем права рисковать ими. Пойдем к Степанову.

У Якова Андреевича сидел гость — пожилой круглолицый немец; он пил чай с конфетами.

— Знакомьтесь, — хозяин кивнул в сторону немца и таинственно прищурился. — Товарищ Вильгельм Зеедорф.