Нина Вашкау - «…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения
- Название:«…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:РОССПЭН
- Год:2013
- Город:М.
- ISBN:978-5-8243-1752-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Нина Вашкау - «…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения краткое содержание
Сборник писем немецких солдат из сталинградского окружения отражает трансформацию общественного сознания в нацистской Германии, происходившую в результате коренного перелома в войне.
Издание обращено к преподавателям, аспирантам, студентам, к широкому кругу лиц, интересующихся историей германского фашизма и Второй мировой войны.
«…Хоть раз напишу тебе правду». Письма солдат вермахта из сталинградского окружения - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Выдающийся советский писатель Василий Гроссман запечатлел картину апокалипсиса немцев в корреспонденции из Сталинграда, датированной 19 декабря 1942 г. «Для них нет здесь солнца, нет света дня, им выдают сейчас двадцать пять — тридцать патронов на день, им приказано вести огонь лишь по атакующим войскам, их рацион ограничен ста граммами хлеба и конины. Они сидят, как заросшие шерстью дикари в каменных пещерах, и гложут конину, сидят в дымном мираже, среди развалин уничтоженного ими прекрасного города, в мертвых печах заводов… И пришли для них страшные дни и ночи, когда им определено встретить возмездие здесь, среди холодных развалин, во тьме, без воды, глодая конину, прячась от солнца и дневного света под жестокими звездами русской декабрьской ночи» {32} 32 Гроссман В. Сталинградская битва. М., 1946. С. 77-78.
. [3] Обратим внимание на столь характерное для русской лексики военных лет обозначение немцев — «они»!
Пропагандистские лозунги уже не достигали цели: «Многие повесили головы. Некоторые уже твердят, что застрелятся» (из дневника офицера Ф. П., 25 ноября 1942 г. {33} 33 Разгром немцев под Сталинградом. Признания врага. С. 51.
). Или: «Старый год приближается к концу. Только что говорил Геббельс, энтузиазма он у нас не вызвал. Уже много недель, как энтузиазма и в помине нет. Что у нас в изобилии, так это вши и бомбы», — пишет обер-ефрейтор Генрих Гейнеман жене 31 декабря 1942 г. {34} 34 Там же. С. 44.
Авторами писем являются представители разных возрастных групп, неравного уровня образования и социального статуса. Описания событий отличаются у офицера связи, офицера на передовой или простого солдата, в прошлом рабочего, который мечтает, вернувшись домой, окунуться в прежнюю жизнь, забыть о пережитом. Офицеры больше рефлексируют, пытаются разобраться в обстановке, задают себе вопрос: как так получилось, что Гитлер их оставил? Почему не подвозится продовольствие, и армия умирает с голоду на глазах?
Если до ноября 1942 г. содержание писем немецких солдат из Сталинграда мало отличалось от писем с других участков фронта, то с началом советского контрнаступления тональность корреспонденции существенно меняется. Когда положение на фронте становилось все серьезнее, появилась трезвая оценка противника — как советские солдаты сражаются, каковы техника, вооружение, обмундирование. Встречаются выражения: «русский — храбрый», «ожесточенный», он «защищается». Все письма содержат, казалось бы, незначительные факты — описание погоды, ожидание почты, воспоминания о жизни дома, вопросы к родным, надежду на отпуск, сетования на болезни, завшивленность, голод, чувство одиночества и, как последнюю надежду, упование на Бога, который прекратит их страдания…
В письмах нет прямых рефлексий по поводу политики нацистского командования, нет попыток анализа причин сложившегося положения. Солдаты знали о цензуре и зачастую не рисковали сообщать об истинном положении вещей. Но само описание ежедневного пайка, навязчивое желание получить в посылке от родных мармелад, сладости, прямые слова об интенсивности наступления советских войск — все это показывает, что солдаты намного меньше оглядывались на цензуру, представляя себя, однако, не виновниками войны, но жертвами обстоятельств. Из писем исчезает упоминание о русских как о противнике, образ врага постепенно вытесняется из сознания, замещается мыслями о бессмысленности существования, нахождения в чужой стране, куда их привела нацистская диктатура.
Мысли о возможной альтернативе, робкие раздумья можно «уловить» в некоторых письмах. Безусловно, в них нельзя найти прямого призыва «долой Гитлера». Но размышления солдата, сравнение его положения в разные периоды войны, на разных театрах военных действий, его изменившееся восприятие призывов власти можно обнаружить. Вот строки из дневника: «Слушал речь Гитлера. Штопал носки». «Кто не слышал “органа” [4] Так немцы называли советскую многоствольную реактивную установку («катюшу»).
и не стоял под его огнем, тот не знает России», — пишет ефрейтор Вилли Шульц 13 ноября 1942 г. «Каждый день мы задаем себе вопрос: где же наши спасители, когда наступит час избавления, когда же? Не погубит ли нас до того времени русский?» (из письма гаупт-вахмистра Пауля Мюллера жене 31 декабря 1942 г.).
Практически в каждом письме перед Рождеством и до самого конца солдаты пишут о посылках, которых никак не дождутся, составляют целые списки того, что бы они хотели получить, и тут же с точностью до грамма перечисляют, что ели в последний раз: конина, сухой хлеб, ничего… В январских письмах 1943 г. уже вопль о помощи: «Часто задаешь себе вопрос: к чему все эти страдания, не сошло ли человечество с ума? Но размышлять об этом не следует, иначе в голову приходят странные мысли, которые не должны были бы появляться у немца»; «Если мы выберемся из этой преисподней, мы начнем жизнь сначала»; «Хоть раз напишу тебе правду»…
Даже один и тот же автор (он назван только по имени: Ганс) по-разному пишет двум адресатам — сестре Лотти и любимой Габриеле. Письма датированы 19 января 1943 г. От возлюбленной он ждет писем, и его настроение трагично: «Если бы у меня не было тебя, я бы давно потерял надежду, стал бы во всем сомневаться. Мысли о тебе поддерживают меня. Но этому нет конца, ты не представляешь, я сыт по горло. Все предчувствуют конец, не только я. Но ни один не может этого сказать» {35} 35 Ich will raus aus diesem Wahnsinn. Deutsche Briefe von der Ostfront 1941-1945. Aus sowjetischen Archiven. Wuppertal, 1991. S. 231-232.
. Ганс обращается к Габриеле: «Я не могу об этом написать своей сестре и нанести раны ее сердцу. Она и так все достаточно тяжело переносит. Но ты принадлежишь мне, и мы должны переносить эти горести совместно и говорить о них друг другу. Мы все еще в котле, и о том, что здесь происходит, ты знаешь из военных сообщений». Письмо сестре короче и посвящено ожиданию почты.
За время боев под Сталинградом и в самом городе солдаты вермахта в полной мере узнали силу сопротивления советских воинов, по достоинству оценили их мужество и воинское мастерство. В письмах родным и знакомым немецкие солдаты, несмотря на жестокую цензуру, откровенно сообщали о том, какая драма разыгралась на улицах и площадях разрушенного, но не сломленного города.
После того как замкнулось кольцо окружения, германское командование призывало солдат 6-й армии «напрячь все силы», «выполнить приказ фюрера». Оно сулило им «скорую победу и желанный отдых». В некоторых письмах все еще звучали слова надежды и самоуспокоения. Обер-ефрейтор Франц Пальтер писал 20 января 1943 г. (до капитуляции оставалась неделя) своим родным: «Дорогие! Нахожусь на старом месте, все еще здоров, бодр и доволен, надеюсь на то, что котел, в котором мы оказались, по слухам, все еще открыт. Тогда — ура! Это — снабжение и боеприпасы. Надеюсь, что это правда, что в будущем наши условия улучшатся». Ефрейтор Вернер Хойман писал родителям: «Мои дорогие родители. Судя по распространенным различным лозунгам, наше положение нельзя назвать неблагоприятным. Будем же надеяться на лучшее и молиться о счастливом конце». Но это объяснимое с психологической точки зрения желание самых сильных духом людей не «потерять лицо» перед родными. Они часто заканчивали письма уверениями в том, что увидятся живыми и здоровыми, уповали на судьбу, Бога, искали защиты у матерей, к которым они обращались с такими проникновенными словами, какие никогда не произносили в прежнем, устоявшемся, упорядоченном мире своего дома. Осознание того, что они брошены на произвол судьбы, не влияют на ход событий, не проявляют инициативы и ждут избавления извне, порождало иллюзию надежды буквально на сверхъестественные силы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: