Густав Шульц - С английским флотом в мировую войну

ЭМ «Spitfire» после столкновения с германским линейным кораблем «Nassau»

Ютландский бой и общественное мнение. Тотчас после нашего возвращения в Скапа-Флоу я был снова вызван телеграммой в Лондон. Убедившись, что в ближайшее время нельзя ожидать боевого выступления флота, я по прошествии нескольких дней расстался с «Hercules». Вопреки обычной сдержанности англичан, офицеры корабля на этот раз вышли провожать меня на палубу и устроили мне маленькую овацию. Очевидно, бой сблизил всех нас. К тому же было уже решено, что я больше не вернусь на «Hercules». Клинтон-Бейкер получил в командование другой линейный корабль «Benbow» и предложил мне перейти к нему.

В Лондоне пришлось дожидаться комиссии, которая выехала из Петербурга во главе с русским министром финансов для обсуждения вопроса о возможности получения в Англии кредитов на военные нужды. В ожидании ее приезда я располагал свободным временем, чтобы составить сводку моих личных наблюдений и собранных материалов о Ютландском бое. Работа эта заняла весь июнь, и отчет этот был дослан затем в Морской Генеральный штаб в Петербурге. За это время у меня была также возможность проследить впечатление, произведенное Ютландским боем на общественное мнение в Англии. Настроение было в общем подавленное, в особенности в начале моего пребывания в Лондоне, когда Адмиралтейство опубликовало потери английского флота; немцы держали свои потери в тайне, и сведения о них только постепенно проникли в Англию.

В морских кругах тактика адмирала Джеллико подвергалась резкой критике. Особенно осуждали его первый приказ о развертывании флота на левый фланг, что дало противнику время выяснить обстановку и возможность избежать окружения его Гранд Флитом. Печать проявляла сдержанность и старалась скорее успокоить массы, чем возбуждать их некомпетентной критикой морского командования, а тем более обвинениями. В этом, как и в других случаях, приходилось удивляться дисциплинированности английской прессы; в критические минуты она избегала всего, что могло служить к ослаблению «национального фронта».

Немедленное опубликование собственных крупных потерь произвело в первую минуту ошеломляющее впечатление и даже сильно осуждалось в некоторых кругах, но оно оказалось весьма мудрой правительственной мерой. Этим подчеркивалась серьезность положения и доказывалось в то же время доверие правительства к флоту. Такое же впечатление. произвела опубликованная телеграмма короля к командующему флотом, в которой он в кратких военных выражениях выражал полное доверие флоту и командованию.

4-го августа пришло извещение, что мой новый корабль «Benbow» стоит в Кромарти, и в тот же день вечером я отправился в Инвергордон. На «Benbow» производились обширные работы по переделке зарядных погребов, усилению бронирования башен и палубы вокруг них и утолщению в некоторых местах бортовой брони путем установки добавочных броневых плит. Работы энергично велись весь день, а вечером после съезда с корабля заводских рабочих все приводилось в порядок, чтобы корабль мог в случае необходимости выйти в ту же ночь в море. Подобные же работы имели место и на всех остальных судах нашей эскадры, которые все наводились в Кромарти. Общий вес вновь добавленной броневой защиты составлял для «Benbow» 150 тонн и соответственно этому пришлось уменьшить запасы угля и других материалов.

В течение тех двух лет, что Кромарти стал служить местом стоянки для судов Гранд Флита, порт в Инвергордоне подвергся значительному расширению. Были построены новая набережная, мастерские и т. п. Вокруг порта вырос целый городок небольших домов для рабочих, а также пакгаузов и других зданий из волнистого железа. Все это вместе напоминало американское поселение и мало гармонировало со стилем остальных построек старинного шотландского города.

Наиболее крупные перестройки на кораблях были намечены для лучшей защиты зарядных погребов, несовершенство которых послужило причиной гибели трех линейных крейсеров в Ютландском бою. До сих пор погреба не были в достаточной степени изолированы от нижних помещений орудийных башен. Теперь повсюду устраивались добавочные переборки с горловинами по величине калибра снаряда; они автоматически закрывались после прохода снаряда. Уже в первые дни моего пребывания на «Hercules» я указывал на необходимость автоматической изоляции зарядных погребов от башен. В то время мне ответили, что Адмиралтейство не привыкло руководствоваться опытом чужестранных флотов. После потери нескольких больших крейсеров из-за взрыва зарядных погребов в Ютландском бою Адмиралтейство взялось за ум и отдало распоряжение о перестройке погребов. «Лучше поздно, чем никогда», – гласит пословица. Также и в других областях старались использовать боевой опыт. По флоту»- был разослан вопросный лист с целью выяснить общее мнение о бое.

Специальная комиссия обработала потом полученный ответный материал и сообщила всем судам Гранд Флита ряд своих выводов и указаний. Флот увидел, таким образом, что его боевой опыт и наблюдения, после оценки специалистами, были использованы на всех кораблях.

18-го августа мы получили приказ выйти в море и следовать на соединение с Гранд Флитом. Рандеву было назначено к 5-ти часам утра 19-го августа в широте 50° 30' N и долготе 0° 20' Ost, т. е. значительно южнее, чем обыкновенно, почти посреди Северного моря. Один этот факт заставлял предполагать, что дело идет о серьезной операции. По этому поводу у нас на корабле сравнивали нынешнее состояние флота с тем, в котором он был 30-го мая, накануне Ютландского боя. Все были согласны, что флот на этот раз гораздо сильнее, не только вследствие вновь вступивших в строй кораблей, но, главным образом, благодаря предпринятым техническим усовершенствованиям.

В 4 ч. утра на горизонте показались тёмные силуэты кораблей Гранд Флита, и через час мы заняли наше место в строю. В обычном походном порядке эскадры повернули на S, идя зигзагообразными курсами для защиты от подводных атак. Бывший мой корабль «Hercules» шел под флагом командующего 5-ой эскадрой и буксировал привязной аэростат. Походный строй Гранд Флита не потерпел никаких изменений после Ютландского боя – это бросалось в глаза. Очевидно, думал я, и тактика осталась неизменной: приближаться к врагу, доколе возможно, строем фронта параллельных кильватерных колонн и лишь в последнюю минуту развернуть линию баталии, не заботясь о том, что ее бесформенно-громоздкая длина и связанная с этим трудность маневрирования не дают возможности ни окружить, ни преследовать противника. За проверкой моих мыслей я обратился к Клинтон-Бейкеру; он подтвердил, что Ютландское сражение не внесло изменений в тактику линейного боя. Он метко охарактеризовал эту тактику, когда язвительно заметил: «Мы все еще по- прежнему гуси и можем двигаться только гусиным маршем». Холодный юмор, с которым были произнесены эти слова, как нельзя лучше подходил к его мефистофелевской бородке.