Георгий Куманёв - Говорят сталинские наркомы

Как я уже говорил, 24 июня 1941 г. меня назначили заместителем Председателя Совета по эвакуации при Совнаркоме СССР, а 2 августа состоялось мое назначение уполномоченным ГКО по Управлению военно–химической защиты Красной Армии. Стал вроде комиссара при начальнике этого управления. Вместе с ним (управление тогда возглавлял генерал–майор Мельников) мы разрабатывали мероприятия по оснащению наших Вооруженных Сил средствами химической защиты, занимались также формированием химических батальонов. Возможность использования врагом отравляющих средств, химического оружия была тогда велика. О всех мероприятиях мы периодически докладывали непосредственно Председателю ГКО и Верховному Главнокомандующему Сталину.

При этом вспоминается такой случай. По полученным Генеральным штабом сведениям, немцы начали подтягивать к фронтовым районам химические боеприпасы, авиационные химические бомбы. Учитывая своевременность подготовки к отражению возможного химического нападения, Управление военно–химической защиты Красной Армии подготовило план снаряжения химических боеприпасов. Естественно, предпочтение было отдано снарядам крупных калибров. Ну, это и понятно: чем больше калибр, тем больше отравляющих веществ.

Ознакомившись с нашими предложениями, Сталин спросил: «Известно ли вам наличие в армии орудий такого крупного калибра?» Мы, конечно, не могли ответить. А он говорит: «Такое количество снарядов, которое вы собираетесь подготовить, требует большого числа орудий самого крупного калибра. А у нас в Вооруженных Силах таких пушек почти нет».

Присутствовавший в кабинете вождя начальник Главного артиллерийского управления Наркомата обороны генерал Николай Дмитриевич Яковлев это подтвердил.

Таким образом, наше предложение оказалось нереальным, и Сталин сам лично, своей рукой сделал соответствующие поправки на нашем плане.

Вспоминая этот эпизод, я хочу лишний раз подчеркнуть, что Сталин повседневно и конкретно занимался в мирное время вопросами обороны страны, а в годы войны осуществлял как Верховный Главнокомандующий руководство боевыми действиями Красной Армии. Он находил время следить и за ее техническим оснащением. Во время войны мне приходилось не раз бывать у него. Всегда на большом столе были разложены географические карты с отметками, где линия фронта, где и какие наши части и части противника там находятся. И он постоянно информировался, как протекают военные действия, как осуществляется та или иная операция. В случае необходимости Сталин связывался не только с командующими фронтами и армиями, но и с командирами корпусов, бригад и даже дивизий.

Поэтому версия, пущенная в свое время безответственными людьми и в первую очередь Хрущевым, о том, что Сталин командовал войсками по глобусу, является просто грубой и гнусной ложью.

Теперь относительно роли Сталина в создании советской военной экономики и его компетентности в военно–экономических вопросах.

Задачам создания и развития военного производства, военной экономики Сталин уделял чрезвычайно важное внимание. Если говорить о годах войны, то у него на письменном столе постоянно находились график и оперативная сводка ежедневного выпуска военной продукции: по танкам, самолетам, пушкам, стрелковому вооружению, боеприпасам. Он очень тщательно следил за ходом производства, работой оборонной промышленности. И в случае отставания с выпуском той или иной военной продукции тут же звонил в соответствующий наркомат, чтобы принять действенные меры. Иной раз связывался с уполномоченными ГКО на местах, парторгами ЦК или даже с директорами отдельных предприятий, интересовался причинами отставания, спрашивал, какая нужна помощь и требовал обеспечить безусловное выполнение графика. Вот помню случай — Уралмаш задержался с выпуском танков. (Я в это время находился у Сталина.) Он тут же позвонил директору: «В чем дело? Почему, какие причины повлияли на снижение производства? Имеются ли внешние причины?» Немедленно были даны распоряжения и приняты меры по оказанию конкретной помощи заводу.

И до войны, и тем более во время войны Сталин был знаком почти со всеми военными конструкторами. Причем знал их не только по фамилии, но и по имени, отчеству, знал лично, и они много раз бывали у него. Готовился новый тип самолета — он встречался с его создателями, рассматривал образец этой машины, выслушивал мнения специалистов, испытателей, не упуская ни одной мелочи. Новый тип танка — то же самое. Новая подводная лодка — тоже в центре его внимания. Новое стрелковое оружие — то же самое.

Сталин был в курсе дела всего военного производства: состояние, нужды, в чем затруднения, какие требуются меры, чтобы ускорить и увеличить выпуск того или иного образца военной продукции. Все эти и другие сведения он получал не только из Госплана и наркоматов, но и от конструкторов и руководителей военных заводов. И все это откладывалось у него в памяти. (А память у нашего вождя, как я уже говорил, была просто потрясающая.) По итогам почти каждого телефонного разговора или встречи привлекались смежные отрасли, все, что нужно для выполнения того или иного задания.

Следует иметь в виду, что во время Великой Отечественной войны, да и в другие годы, Сталин следил за развитием не только военного производства. Предметом его особого внимания было положение дел в черной и цветной металлургии, а также топливной промышленности. Если он замечал по ежедневным сводкам, что возникли какие–то перебои, например, с углем, то сразу же связывался с наркомом и спрашивал: «В чем дело?» Или поручал Бюро Совнаркома СССР, куда входили пять членов Политбюро ЦК партии (они же были заместителями главы правительства), разобраться с создавшимся положением и доложить.

Словом, Сталин в период войны, как и в мирные годы, постоянно и строго наблюдал за состоянием нашего народного хозяйства. И его компетенция в военно–экономических делах была достаточно высокой. Кстати, и после войны наш высший руководитель не ослаблял своего внимания к оборонным вопросам. Свидетельствую в данном случае и как человек, имевший отношение к созданию у нас атомной бомбы.

Г. А. Куманев: Если возможно, нельзя ли заодно немного подробнее об этом, Михаил Георгиевич?

М Г. Первухин: Вначале у нас велись такие работы физиками и предполагалось, что возможно, если будет энергия, получить атомную бомбу. Но это было все в теории. Никаких конкретных решений не было. Когда же советское руководство узнало, что подобные работы интенсивно ведутся в США, тогда мне вместе с Кафтановым поручили подобрать наших физиков, которые знали это дело (Курчатова, Алиханова, Кикоина и других), посоветоваться с ними и выработать предложения, как эти работы нам организовать. Мы это сделали, на меня потом возложили контроль за их работой.