Ганс Шойфлер - Танковые асы вермахта

Огонь ведется со всех сторон. Русские укрепляются в домах и отчаянно обороняются. Несмотря на это, фон Лаухерт выезжает на своей машине с беспримерным хладнокровием. Наконец русские атакуют и с юга. Они вновь направляют на город мощный артиллерийский огонь; они стирают его в порошок. Лишь задействовав небольшой резерв, командир отбивает атаку.

Он удерживает город; он удерживает этот важный для дивизии первый пункт в линии Сталина. Таким образом, он создает предпосылки для прорыва линии Сталина.

Через несколько дней 4-я танковая дивизия становится первой дивизией, сломившей сопротивление врага на этой оборонительной линии, созданной русскими с выдающимся мастерством [20] Строго говоря, линией Сталина (в западной прессе, но не в СССР) было принято называть рубеж вдоль старой госграницы, где были созданы укрепрайоны, на данном участке фронта имелись Минский и Мозырский УРы западнее Днепра. Ни так называемая линия Сталина, ни тем более рубеж Днепра к началу июля не были полностью готовы к обороне. К моменту выхода противника к Днепру оборонительные позиции на этом рубеже не были оборудованы. Выдвижение резервных соединений на рубеже Днепра не завершилось, а части, отходившие из приграничных районов, были сильно ослаблены. Соединения, растянутые на широком фронте, имели слабо обеспеченные стыки, не хватало средств противотанковой и противовоздушной обороны, инженерная подготовка местности не была закончена. Таким образом, немцы, как обычно, преувеличивают. Тем более нельзя даже сравнивать оборонительные позиции – на Западе позиции были заняты отмобилизованными с сентября 1939 г. дивизиями в условиях объявленной войны. ( Примеч. ред. ) .

Доклад 35-го танкового полка в 4-ю танковую дивизию о результатах выполнения задачи от 4 июля 1941 года

После 100-километрового марша и прохода по наведенному саперами мосту в Бобруйске полк расположился на берегу реки Друть в Чачевичах, вместе с приданным 3-м саперным батальоном танковой дивизии.

1-й роте удалось вечером 3 июля вброд форсировать Друть. Она вышла и заняла перекресток дорог в 9 километрах северо-западнее Чачевичей. Так как можно было предположить, что переправа вброд всего батальона займет много времени, 1-рота была послана вперед с соответствующим заданием.

1-я рота доложила:

8:30 – вышли к вокзалу.

8:45 – бой в городе.

9:10 – переходим мост; мост цел.

После этого донесений от 1-й роты больше не поступало.

В 10:00 танки прочесали весь город. В домах большие скопления врага, который постоянно вел огонь в течение всего дня до тех пор, пока весь город не загорелся в результате неприятельского артиллерийского обстрела.

Артиллерия неприятеля пробила 15-метровую брешь на мосту, так что в итоге он стал непроезжим и непроходимым. Танкам пришлось отступить перед мощнейшим огнем полевых и противотанковых орудий. Также невозможно было преодолеть мост пехоте. Переплыть реку тоже не представлялось возможным вследствие эффективного неприятельского огня. В результате сразу после того, как 1-й батальон отступил от моста в город, русским удалось взорвать средний пролет моста, длиной приблизительно 25 метров.

Затем батальон занял весь город.

Пять машин 1-й роты смогли пересечь мост. Русские позволили им приблизиться к своим полевым позициям, которые оказались здесь очень хорошо замаскированы. Затем открыли по танкам огонь из большого количества противотанковых, зенитных и полевых орудий прямой наводкой. Уцелел лишь один танк.

В 18:30 наступление силами половины полка с юга. Полковые аванпосты отразили атаку.

Потери техники: 3 танка.

Потери личного состава: обер-лейтенант фон Кёссель убит;

лейтенант Кёниг ранен и пропал без вести;

лейтенант Кемпе тяжело ранен;

17 унтер-офицеров и солдат убиты;

9 унтер-офицеров и солдат ранены и 5 унтер-офицеров и солдат пропали без вести.

Это были самые тяжелые потери с момента начала войны.

Особенно отличились: обер-лейтенант фон Кёссель (убит в бою);

командир 1-го батальона майор фон Лаухерт.

Письмо полковника Эбербаха жене, 6 июля 1941 года (фрагмент)

…Ты только представь себе, сегодня утром, в 4:30, кто-то открыл дверь машины, в которой я спал. Передо мной стоял бледный, худой и насквозь промокший Кёссель и четверо его людей. Тут же и фаненюнкер фон Розен. Я был вне себя от радости. И едва не заплакал. Это казалось невероятным. Но когда я попытался обнять Кёсселя, он сказал:

– Ой!

У него была прострелена рука, и пуля все еще сидела в плече. Я угостил его всем, что у меня было. Кёссель выпил горячий чай, съел куриный бульон, шоколад и сахарин. Мы отдали им наши сухие мундиры и все, что им только могло понадобиться. Кёссель и его люди были счастливы.

Они выпрыгнули из охваченного пламенем разбитого танка. Лейтенант Кёниг зажег дымовые шашки. В результате Кёсселю и девяти его людям удалось спрятаться во вражеском блиндаже. Но какой-то гражданский выдал их. Когда подошли красноармейцы, наши товарищи решили убрать первых врагов, а потом покончить с собой. Но когда подошли русские, два новобранца, находившиеся у входа в блиндаж, подняли руки. Русские забрали этих двоих с собой. Возможно, это спасло семерых оставшихся, поскольку красноармейцы не стали бросать в землянку ручные гранаты или заходить внутрь.

Затем они уселись неподалеку и стали ждать, пока мы выйдем. Кёссель мучился от сильной боли. Места было очень мало, а воздух внутри ужасный. Они сидели в самых невообразимых положениях, чтобы только их командир роты мог удобно лежать. Он все время спрашивал их, не мешает ли он им; они отвечали, что нет, что им очень удобно. Перед землянкой стояла советская охрана. У немецких танкистов было всего два пистолета и в общей сложности 10 патронов. Никто не смел кашлянуть; никто не смел захрапеть. Так они провели 36 часов.

На вторую ночь они достаточно расширили амбразуру, чтобы выползти. Когда отползли примерно на 300 метров, часовые открыли по ним огонь. Затем, когда побежали к реке, по ним стали стрелять еще из пулемета. Кёссель и четверо его людей столкнулись друг с другом на берегу реки. Никто не знал, где остальные. Удалось ли им выбраться? А лейтенанту Кёнигу?

Они не знали, кто на противоположном берегу Днепра – немцы или русские. Поэтому Кёссель поплыл впереди остальных. В том месте река была шириной 150 метров. Красноармейцы стреляли им вслед как сумасшедшие.

Тем временем четверо других нашли небольшую лодку и на веслах прорвались сквозь град пуль. На противоположном берегу реки они сразу же нашли Кёсселя, совершенно обессилевшего и держащегося здоровой рукой за опору моста. То, что им удалось вырваться, было похоже на чудо. И затем они добрались до нас. Четверо вернулись к себе в 1-ю роту; Кёссель по дороге в госпиталь смеялся, как обычно…