Ганс Шойфлер - Танковые асы вермахта

Вальтер Петер Нойнейер, взвод связи 5-й танковой бригады (убит в 1942 году)

Это было 25 октября. Мы форсировали Зушу с танками танковой бригады, обошли полосу минных полей к северу от Мценска и, описав широкую дугу, снова вышли на дорогу к Черни – в тыл противника. Неожиданно наш танк остановился на нейтральной полосе. Потек топливный насос. Где нам было взять запчасти? Когда у ремонтников будут гусеничные машины? Кто знает! По глубокой грязи несся мотоцикл с коляской.

– Стой! Ты из ремонтной роты? Слушай, нам чертовски нужна прокладка!

Забрызганный грязью унтер-офицер полез под брезент, достал ящик с инструментами и, запустив руку между гайками, болтами и шайбами, выудил… прокладку!

– Вот… вам повезло… это последняя!

Итак… все получилось. Механик-водитель, счастливчик, получил последнюю прокладку от мотоциклиста, который пробрался через грязь и, сверх всего этого, был из ремонтной роты. Этот день следовало считать красным днем календаря. Теперь механик-водитель колдовал на корме танка. Несколько поворотов ключа – и все было готово. Он воистину заслужил свой глоток кофе; горячий напиток помог ему взбодриться в жутком холоде и под непрекращающимся дождем. Мы тронулись, догоняя остальных. Мы даже успели догнать и присоединились к нашей стальной колонне на мосту.

Чувствовалось – атака в самом разгаре. Также было видно, как две боевые машины откатывались назад, в тыл. У одного из танков было отстрелено две трети ведущего колеса. У другого башня была скошена набок. На корме танка лежал мертвый наводчик орудия. Для этих двух танков на сегодня все закончилось; для нас только начиналось. Сзади высоко поднималась брызги грязи. Куски земли долетали до башни. Вся колонна медленно ползла по склону. На такой почве даже самый быстрый танк вынужден был ехать медленно. Рядом с нами один из танков забуксовал. Экипаж лихорадочно работал; им не хотелось отставать.

– Что случилось?

– Масло в свечах зажигания… неудивительно, учитывая дорогу!

Едва мы миновали забуксовавший танк, как наш водитель крикнул:

– Эта развалюха едет теперь всего на шести цилиндрах!

Но пока они совместными усилиями справились. На склон взобрались без видимых усилий. Мы подумали, что сможем посмотреть свечи позднее. Позже, совсем скоро, выяснилось, что дело не только в свечах зажигания. Нет, тут что-то еще. Из мотора сзади раздавался стук и скрежет, словно из локомотива. Водитель резко распахнул панель доступа в моторное отделение и обмотал руки тряпками, чтобы не обжечь их. Колонны проехали мимо нас; мы остались совершенно одни, насколько хватало глаз. Командир танка нахмурил брови. Эта незапланированная остановка ему не нравилась. Известно, что за спец в моторах их водитель. На гражданке он был владельцем кинотеатра. Но парень он был находчивый. К тому моменту он уже успел отвинтить панель доступа на дне корпуса. Слух его не обманул; протекало масло. Мы залили масло сверху, и оно дождем потекло вниз. Не оставалось сомнений – трещина в поддоне картера.

Нечего было и думать о том, чтобы продолжать двигаться вперед. Но как вернуться? Собственными силами нам этого не сделать, поскольку двигатель без смазки работать не сможет. Тягачей поблизости не было. Водитель и радист пошли в соседнюю деревню. Туда перебазировался промежуточный командный пункт бригады; мы могли отследить это по радио. Мы снова забрались в танк, поскольку снаружи дул холодный ветер. Капли дождя барабанили по броне. Через боковой люк башни и смотровые щели мы могли видеть фонтаны земли, когда артиллерия противника послала в нашу сторону несколько «горячих приветствий». Хотелось бы надеяться, что ничего не случилось с двумя товарищами по пути в деревню!

Затем мы услышали знакомый шум и увидели русский танк T-34, идущий прямо к нам. Черт, откуда он взялся? Мы с облегчением вздохнули, когда из башни этого оливково-зеленого колосса нам помахал рукой наш радист. Однако то мгновение ужаса продолжалось достаточно долго. А это значило, что ниже должен был сидеть наш водитель, руки на рычагах и озорная улыбка на лице.

Этот парень мог сотворить все что угодно. Затем он спрыгнул, и мы кинулись к нему:

– Что ты собираешься делать с этим драндулетом, Вернер?

– T-34 без труда отбуксирует нас назад. Он по-прежнему прекрасно работает. Подбит только что. Немного башня помята, и я не отыскал топливных баков. Давай, цепляй сюда буксировочный трос. Это не займет много времени.

Любопытная процессия медленно тащилась по жидкой грязи. Два бойца сидели по бокам в качестве своеобразного знака раннего оповещения для наших зениток, чтобы те не открыли по нас огонь. Все прошло отлично. Через четыре часа мы, миновав простреливаемую артиллерией зону, вернулись к реке.

Герман Бикс, обер-фельдфебель 7-й роты 35-го танкового полка

21 ноября 1941 года. Мы стояли близ города Узловая. Рота выдвигалась для атаки. Я был в передовом танке. К полудню мы вышли к окраине города. Иваны нас не опознали. Грузовики с русской пехотой ехали мимо меня, направляясь нам в тыл. Солдаты мне дружески махали. Я пропустил грузовики, но радировал Лекшарту, чтобы он их приветливо встретил.

На рыночной пощади, где магистраль разветвлялась, я не знал, куда поехать, поскольку уже два дня у меня не было карты. Командир роты посоветовал мне повернуть направо. Но иваны всполошились. Набитый пехотой грузовик внезапно остановился. Пехотинцы залегли. Вторая машина рванула на полной скорости. В этот момент мне пришлось раскрыть свои карты. Я выстрелил по машине осколочным снарядом. Это возымело ужасающий эффект. Я был счастлив. Грузовик был набит патронами для противотанковых ружей. Я дал некую передышку для своей подходившей роты. Затем услышал первый русский танк. По звуку это походило на КВ-1. Встреча с ним не являлась воплощением моей голубой мечты, поскольку мое орудие мало что могло сделать против этого стального колосса. С другой стороны, он мог без труда подбить меня с дистанции и в 1000 метров.

Бёкле радировал мне, что КВ-1 идет на него, и дал мне его точное местоположение. Я на танке рванул через ограду из штакетника. Жирный медведь был в 30 метрах передо мной. У меня были специальные снаряды, один из которых я зарядил, питая слабую надежду на то, что он, возможно, пробьет башню с такой дистанции [51] Возможно, имеется в виду бронебойный снаряд AP40 с вольфрамовым сердечником. ( Примеч. пер. ) . Ничего не произошло после первого снаряда… или второго… или третьего. Но русский танк даже не обратил на меня внимания; он был самодовольно поглощен расстрелом Бёкле. Я радировал тому, что со своим орудием ничего не могу с ним поделать. Он ответил с хитрецой: