Дмитрий Рябушкин - Мифы Даманского

...Начался он 2 марта расстрелом китайцами девяти советских пограничников и захватом острова, а закончился 15 марта освобождением Даманского...

Ошибка, допущенная В.А. Крючковым при оценке числа пограничников, погибших в первые секунды боя, не столь уж принципиальна. Гораздо хуже, что бывший глава КГБ изобрел совершенно нелепый миф о захвате острова китайцами. Если верить Крючкову, то получается, что почти две недели остров Даманский был оккупирован китайскими войсками?! В действительности же Даманский ни дня не был под контролем китайцев.

Возможно, В.А. Крючков просто не в курсе произошедших событий, поскольку он не специализировался на китайском направлении. Возможно также, что В.А. Крючков хотел выразить какую-то иную мысль, но получилось то, что получилось. И уж кому-кому, а Владимиру Александровичу с его опытом и авторитетом следовало бы подбирать слова поаккуратнее, поскольку неправильное изложение одного факта ставит под сомнение его мемуары в целом.

Совершенно особый случай представляют воспоминания непосредственных участников боя 2 марта 1969 г. Понятно, что их впечатления во многом эмоциональны, а потому нет никакого смысла даже пытаться разделить фактический материал и личное восприятие рассказчика. Вот, например, как выглядит рейд БТРа вокруг острова глазами самого В.Д. Бубенина (при условии, что беседовавший с ним журналист точно воспроизвел слова ветерана) [10]:

Когда мы выскочили по протоке из-за поворота, то увидели, что с китайского берега на подмогу своим идет еще одна рота численностью свыше ста человек. Я находился за пулеметами и еще на подходе открыл огонь. Это было жуткое зрелище. Тяжелые крупнокалиберные пули просто подбрасывали китайских солдат в воздух. Стрелял я почти в упор, с расстояния метров в пятьдесят. Когда мы достигли уцелевших китайцев, то стали давить их колесами. Они кинулись удирать обратно, на свой берег, но оттуда по отступающим стали лупить их же сослуживцы. Те в панике бросились назад и опять наткнулись на нас. Там-то мы их всех и покрошили...

О втором рейде, уже на стрельниковском БТРе, В.Д. Бубенин рассказал так [10]:

Тут с моей заставы к нам очень кстати подъехали на машине еще десять человек. Загрузив уцелевший бронетранспортер боеприпасами так, что было не повернуться, мы снова двинулись к Даманскому.

Когда мы выскочили к их позициям, то пошли давить китайские ячейки по всему валу. Пограничники в десантном отсеке палили по разбегающимся китайцам через бойницы в бортах. Я же опять вел огонь из двух башенных пулеметов.

И тут у китайцев не выдержали нервы. Они поднялись всей массой, бросая все, ринулись через протоку на свой берег. Паника была полная. Мы с ходу врезались в эту толпу и стали давить и расстреливать ее из всех стволов. На льду образовалось сплошное месиво из человеческих тел. Никто не уцелел. В той мясорубке погибли две с половиной сотни китайских солдат. По нам пытались стрелять из гранатометов, но в спешке мазали. Огненные трассы гранат проходили то выше, то в стороне...

Трудно сказать, насколько соответствуют действительности приведенные здесь цифры китайских потерь, но напряжение боя и последовательность происходившего переданы автором весьма точно.

Поздно вечером 2 марта на заставе Нижне-Михай-ловка происходила процедура опознания погибших. Тела пограничников перенесли в большой сарай, и здесь советские командиры, врачи и фотограф выполняли скорбную работу. Вся обстановка происходившего — залитые кровью лица, отсутствие дневного света и т. д. — оказывала сильнейшее психологическое воздействие на присутствовавших, и потому они даже не сразу обнаружили отсутствие ефрейтора Акулова. В сложившихся обстоятельствах исчезновение пограничника могло означать лишь одно — плен...

Павел Акулов вначале был призван в ряды Советской Армиц, где стал наводчиком гранатомета СПГ-9. И лишь затем его перевели в пограничные войска.

По свидетельству людей, знавших Павла, он был немногословным и даже суховатым парнем. Однако при этом обладал способностями к общению с солдатами. Именно это качество стало одной из главных причин избрания Акулова секретарем комсомольской организации заставы Нижне-Михайловка.

Геннадий Михайлович Жесткое, бывший в 1969 г. помощником начальника политотдела Иманского по-гранотряда по комсомольской работе, вспоминает о весьма примечательном разговоре с Акуловым, состоявшемся незадолго до начала событий. Оценивая ситуацию на границе, Павел сказал, что скоро может дойти до большой крови. На вопрос офицера, почему он так думает, Акулов пояснил: «Потому что глаза у китайцев такие, будто они пьяные или обкуренные».

2 марта Акулов находился в группе Рабовича. Был тяжело ранен и действительно захвачен в плен. Относительно того, почему именно на него обратили внимание китайцы, существуют две версии.

Первая: при объявлении тревоги Акулов впопыхах натянул офицерский полушубок, и потому китайцы приняли его за офицера.

Возможно, так оно и было, хотя непонятно, где ефрейтор мог взять офицерский полушубок. К тому же китайцы имели возможность захватить одного или двух офицеров (И. Стрельникова, Н. Буйневича), но не сделали этого. Скорее, верхняя одежда Акулова была просто поновее, чем и привлекла внимание.

Вторая: нарушители границы перепутали его со своим погибшим.

Дело в том, что на поле боя советскими пограничниками был обнаружен труп китайского солдата-свя-зиста, как позднее объявили сами китайцы. Его перенесли на советский берег и прикопали в снегу, поставив приметный знак. Таким образом, если у китайцев был строгий взаимный учет личного состава, то вторая версия может считаться вполне правдоподобной.

О дальнейшей судьбе Акулова практически ничего не известно. В некоторых статьях писалось, что китайцы поместили ефрейтора в железную клетку и возили по стране, демонстрируя народу в качестве «советского ревизиониста». Потом-де его обезображенное тело ма-оисты сбросили с вертолета на советскую территорию.

Версия с клеткой пока никем и ничем не подтверждается, а что касается вертолета, то это чистейший вымысел. На самом же деле тело Акулова было возвращено советской стороне в обмен на останки того самого китайца, обнаруженного на острове. Обмен произошел на одной из застав Камень-Рыболовского пограничного отряда в середине апреля 1969 г., т. е. через полтора месяца после боя. Выбор места обмена, вероятно, определялся тем, что граница здесь была сухопутной.

Осмотром тела было установлено наличие многочисленных ран, которые были получены уже после боя. Было составлено официальное медицинское заключение по результатам вскрытия. Один из выводов состоял в том, что ефрейтор подвергался жестоким пыткам и умер вскоре после пленения.