Юрий Безелянский - Вера, Надежда, Любовь… Женские портреты

Свой первый успех Полина познала в 17 лет в 1838 году, выступая в Германии. Изумрудный фермуар был первым презентом в ее артистической жизни. Затем последовало первое публичное выступление в Париже – и снова шумный успех.

Как она выглядела в молодые годы? Поэт Теофиль Готье не находил ее прежней дурнушкой, наоборот, описывая наружность новой знаменитости, отметил ее хорошее сложение, стройность фигуры, гибкую шею, изящно поставленную голову, красивые сверкающие глаза, цвет лица «теплый и страстный», «не лишенный очарования немного большой рот».

Короче, хотя она была и не очень красивой, но молодой, хорошенькой и, главное, талантливой артисткой, а талант всегда излучает обаяние. Поэтому неудивительно, что появились и первые поклонники. А чересчур чувствительный поэт Альфред де Мюссе предложил Полине Гарсиа руку и сердце.

Не чувствуя симпатии к Мюссе, Полина отказала ему. В этом отказе сыграла свою роль и Жорж Санд, с которой, несмотря на разницу лет, весьма сдружилась певица. Жорж Санд хорошо знала своего бывшего любовника и отговорила Полину связывать жизнь с не очень надежным человеком. Жорж Санд посоветовала лучше обратить внимание на Луи Виардо, который хотя и был старше Полины почти на 21 год, но в смысле надежности подходил идеально. Самое интересное то, что Полина впервые увидела Луи Виардо, когда ей было всего лишь 11 лет, тогда он ей, естественно, не понравился: холодный и скучный. Но вот прошло время, и она по достоинству оценила Луи Виардо: его любовь к ней, его положение в обществе – к тому времени бывший журналист Виардо стал директором Итальянского театра в Париже, – наконец, и его внешность: элегантный брюнет высокого роста, с красивыми и правильными чертами лица. Короче, 16 апреля 1840 года в Париже состоялась свадьба: невесте – 21, жениху – 40 лет. Полина Гарсиа стала Полиной Виардо.

Спустя два месяца после свадьбы, 22 июня 1840 года, Полина Виардо писала Жорж Санд из Рима: «Как Вы мне и обещали, я нашла в Луи возвышенный ум, глубокую душу и благородный характер...» Прекрасные качества для мужа, но достаточные ли? Много лет спустя Полина Виардо признавалась своему другу Рицу, что ее сердце «немного устало от изъявлений любви», разделить которую она не может.

Как отмечает Александр Розанов в монографии о Полине Виардо, человек весьма достойный, Луи Виардо во всех отношениях был противоположностью талантливой и темпераментной Полине Гарсиа. Едва ли этот брак можно назвать действительно счастливым. Луи любил жену и к личности ее относился с уважением, не докучая ревностью. Но даже расположенная к нему Жорж Санд находила его «унылым, как ночной колпак» и записала в интимном дневнике, что Полина любила мужа «без гроз и без страсти». Однако ему она была обязана расширением своего интеллектуального кругозора, что впоследствии выделяло ее из массы артистов. За политическую деятельность мужа и окружавший его ореол «республиканизма», за «вольные мысли» самой Полины, писавшей в Россию Матвею Виельгорскому, что во Франции она предпочитает республику любому другому образу правления, на нее косились русские чиновники и полицейские Наполеона III, стремившиеся закрыть ей доступ во французские театры.

Как только Полина Виардо начала выступать в Итальянском театре в Париже, Луи Виардо покинул пост директора, но даже это не помогло ей удержаться в театре: примадонна Джулия Гризи сделала все возможное, чтобы с Виардо не подписали дальнейшего контракта. Так было и в дальнейшем. Полине Виардо все время приходилось яростно пробиваться на сцену, преодолевая интриги, зависть и неверность партнеров по сцене. Пела она прекрасно. Публика восхищалась ее колоратурными вариациями, ее нежнейшими фиоритурами, но тем не менее действительность была такова, что ей приходилось больше гастролировать – она пела в Лондоне, Берлине, Вене, Мадриде, Праге и других городах Европы, – чем выступать в Париже.

Двояко относилась к Виардо и парижская пресса: одни хвалили, другие покусывали. А тем не менее дарование Полины Виардо было налицо. Это отмечали Генрих Гейне и Эжен Делакруа. В противоположность приглаженному и «цивилизованному» типу артистки, Гейне находил в ней скорее «мрачное великолепие пустынного экзотического пейзажа». «При ее страстной игре» ему мерещились «растительные чудеса Индостана или Африки», «исполинские пальмы, увитые лианами с тысячами цветов», он не удивился бы, если бы на сцене появились вдруг «леопард или жираф или даже целое стадо слонят». При всей цветистости сравнений Гейне точно уловил суть необычного таланта Виардо.

Параллельно с театральной жизнью текла и личная. В элегантной парижской квартире на улице Фавар, 12, у супругов Виардо часто бывал весь европейский цвет интеллигенции – пишущей и сочиняющей: Бальзак, Ламартин, Жорж Санд, Гейне, Сент-Бев, Делакруа, Мицкевич и многие другие. 14 декабря 1841 года родилась первая дочь, названная в честь отца Луизой и в честь матери Полиной. Через 11 лет, 21 мая 1852 года, родилась вторая – Клоди. Третья дочь, Марианна, появилась на свет 15 марта 1854 года, и, наконец, 20 июля 1857 года родился сын Луи.

Виардо – мать четверых детей; потом к ним прибавился пятый ребенок, воспитанница – дочь Тургенева. Но до того как стать хозяйкой столь многонаселенного дома, Виардо продолжала свою профессиональную карьеру певицы.

После блестящих гастролей европейской знаменитости Рубини в Петербурге возникло желание создать постоянный итальянский театр. В рамках этой идеи и был подписан контракт с Полиной Виардо, правда, в северной столице слава ее еще не гостила. «Это сестра знаменитой Малибран, – так писали местные газеты и тут же прибавляли: – В Париже ее очень ценят». Но когда петербургской публике был представлен «Севильский цирюльник» – «этот прелестнейший цветок итальянского репертуара» с Виардо в роли Розины, Рубини – Альмавивы, Тамбурини – Фигаро, то было «от чего с ума сойти», как написал критик «Санкт-Петербургских ведомостей».

Полина и Луи Виардо прибыли в Петербург 14 октября 1843 года, а уже 22 октября певица обрушила на петербургскую публику каскад колоратурных пассажей. Ее голос звучал свободно и дивно. Рукоплесканиям и вызовам не было конца. «Тут все рассуждения останавливаются, все похвалы становятся ненужными, – писали те же «Ведомости». – Мы играли в жмурки, теперь мы увидели свет...»

Среди восторженной публики находился и 25-летний Иван Тургенев. В воспоминаниях Авдотьи Панаевой можно прочитать следующее:

«Такого крикливого влюбленного, как Тургенев, я думаю, трудно было найти другого. Он громогласно всюду и всех оповещал о своей любви к Виардо, а в кружке своих приятелей ни о ком другом не говорил, как о Виардо, с которой он познакомился. Но в первый год знакомства Тургенева с Виардо из рассказов его и других лиц, которые бывали у Виардо, видно было, что она не особенно была внимательна к Тургеневу. В те дни, когда Виардо знала, что у нее будут с визитом аристократические посетители, Тургенев должен был сидеть у мужа в кабинете, беседовать с ним об охоте и посвящать его в русскую литературу. На званые вечера к Виардо его тоже не приглашали. После получения наследства Тургенев приобрел право равенства с другими гостями в салоне у Виардо. Зато сначала как дорожил Тургенев малейшим вниманием Виардо! Я помню, раз вечером Тургенев явился к нам в каком-то экстазе: