Юрий Безелянский - 69 этюдов о русских писателях

Георгий Адамович, петербургский поэт. В 1923 году эмигрировал во Францию.

Один из лучших критиков и литературоведов Юлий Айхенвальд. Его лично распял Лев Троцкий. В эмиграции Айхенвальд прожил недолго и трагически погиб под колесами трамвая.

Александр Амфитеатров. В царское время был сослан за фельетон «Господа Обмановы», в котором высмеял царскую семью. В советское время вынужден был бежать от ЧК.

Леонид Андреев. Увидев, как «по лужам крови выступает завоеватель Ленин», писатель обрушился на большевистскую диктатуру. «Я на коленях молю вас, укравших мою Россию: отдайте мне мою Россию, верните, верните...» Дневники Леонида Андреева под названием «SOS» – это боль и крик. Пронзительный крик и пронзающая боль. Леонид Андреев умер 12 сентября 1919 года в Финляндии, можно сказать, во время и вдали. А вот его сыну Даниилу Андрееву, поэту, прозаику и философу, пришлось испытать все «прелести» советского режима на своей шкуре. 21 апреля 1947 года он был арестован (а заодно арестовали и его жену Аллу) и приговорен к 25 годам тюремного заключения (абсурдное обвинение: подготовка террористического акта). В тюрьме Даниил Андреев как-то умудрился написать три книги, одна из них замечательная – «Роза мира». Она была закончена в 1958 году, опубликована лишь в 1991 году.

Продолжаем наш скорбный список. Михаил Арцыбашев. Вторил Леониду Андрееву: «Ни нашествие Батыя, ни кровавое безумие Иоанна не причинили России такого вреда и не стоили русскому народу столько крови и слез, как шестилетняя диктатура красного вождя». Подумать только: всего лишь 6 лет! На дворе стоял 1923 год. А уж какие «ягодки» пошли потом!..

Анна Ахматова. Ее любимое слово «бедствие», оно сопровождало ее на протяжении почти всей жизни: расстрел мужа Николая Гумилева, аресты сына Льва Гумилева, гонения властей, бездомность... В марте 1940 года в поэме «Реквием» Анна Андреевна писала:

А уж как Анну Андреевну критиковали! Ее топтали и в 20-х годах: «Тепличное растенье, взращенное помещичьей усадьбой» (Лелевич). Уничтожали в 40-х: «Ахматова является типичным представителем чуждой нашему народу пустой безыдейной поэзии» (Жданов). Ее называли и «блудницей», и «монашкой», и еще бог знает как. И что оставалось?

Андрей Белый. Эмигрировал. Вернулся. Пытался стать советским писателем. Не вышло. Скончался 8 января 1934 года, прожив 53 года. Больше бы не получилось, ибо впереди маячил 37-й, а Андрей Белый был причислен к «представителям реакционного мракобесия в политике и искусстве» (доклад Жданова, 1946 год).

Александр Блок. Не уехал и власть радостно зачислила его в «поэты революции», но в революции его привлекала только идея свободы, а свободу как раз и задушили.

Блок критиковал Россию. Любил Россию. Желал ей лучшего будущего. Но пришли «неслыханные перемены. Неведомые рубежи». Пришлось изведать поэту и голод, и холод. Одна из последних записей в дневнике: «До каких пределов дойдет отчаянье? – Сломан на дрова шкапик – детство мое и мамино» (17 ноября 1919).

Безумие охватило Блока. Его могли вылечить, но власти не захотели отпустить его на Запад.

Валерий Брюсов – счастливец. Удачно влился в советские ряды. Бюрократ-коммунист, как звала его Цветаева. Но кто знает, что было в его душе? Может быть, и морфинистом он стал не случайно?..

Лауреат Нобелевской премии Иван Бунин. Как его называли – «Певец дворянских могил». В эмиграции Иван Алексеевич скорбел о старой России, «погибшей на наших глазах в такой волшебно краткий срок». До революции Максим Горький упрекал Бунина в общественной пассивности: «Не понимаю, как талант свой, красивый, как матовое серебро, он не отточит в нож и не ткнет им куда надо?» После революции советская власть считала его ярым антисоветчиком и не печатала. А когда Бунин умер, то его начали печатать во всю: советской литературе нужен был классик, и умерший Бунин был уже не опасен: ничего нового он уже не скажет.

Весьма популярная в старые годы писательница Анастасия Вербицкая новой властью была зачислена в «бульвар» и ей с ходу приписали «порнографию» и «черносотенство».

Не вписался в советский интерьер и Максимилиан Волошин. А он, со своей стороны, не выступая открыто, тихо, за письменным столом писал громкие строки: