Ирина Щербакова - Цена победы. Российские школьники о войне. Сборник работ победителей V и VI Всероссийских конкурсов исторических исследовательских работ старшеклассников «Человек в истории. Россия – ХХ век»

История партизанского движения чрезвычайно мифологизирована, архивы до сих пор фактически закрыты, но память-то остается. Она весьма и весьма противоречива и часто также не совпадает с официальной советской картиной.

Теперь я пониманию, почему дедушка с бабушкой не любили вспоминать войну, а только плакали… Страшно не подчиниться немцам, но страшнее не подчиниться партизанам… Может из-за этого страха вспомнить многие из нас и не видят всей правды… История народного партизанского движения необходима, но подлинная.

А что происходит с памятью о холокосте? Она очень сильно вытеснена. Здесь мы сталкиваемся не просто с молчанием памяти (мы видим, как сегодня буквально уже в последний момент нарушается это молчание и нарушаются табу, связанные с войной). Но история гибели евреев, которая проходила на глазах у многих свидетелей, в рассказах об оккупации фактически отсутствует. Это понятно. Даже роль наблюдателя в данном случае тяжела и неоднозначна, а в послевоенные годы делалось все, чтобы вытеснить память о массовом уничтожении евреев. Конечно, главные места, связанные с холокостом, теперь уже за пределами России, но есть ведь и российский юг: Краснодар, Ростов, Таганрог.

И все-таки особенно в этом году мы увидели попытки приподнять завесу молчания, докопаться до правды и разбудить даже «взрослую» память. Тогда из пассивных, хоть и внимательных слушателей наши конкурсанты превращаются в активных актеров истории. Такие работы, как бы мало их ни было, вселяют надежду.

Уже с самого начала меня затянуло: источник, с которым я начала работать, оказался очень интересным. Больше всего меня поразило отношение одноклассников к тому, что я решила заняться такой работой. Многие говорили, что-то вроде: «Тебе заняться нечем?» или «Кому это надо?». Некоторые ребята просто удивленно раскрывали рот, услышав, о чем я пишу. Но их отговорки не убедили меня бросить все, а, наоборот, усилили уверенность в том, что это кому-то нужно. Это нужно именно им, тем ребятам, которые ничего не знают…

Моя цель – понять, что представлял собой оккупационный режим и как люди выживали в условиях «нового порядка». Я хочу понять, какие отношения были между людьми разных национальностей и почему они складывались именно так.

Конечно, питерские работы главным образом посвящены блокаде, а если о войне пишут подростки из Сибири, с Урала, это фактически история эвакуации (очень сильно изменившей жизнь этих регионов) или тяжелейшего труда – то, что на официальном советском языке называлось подвигом тружеников тыла. А на Дальнем Востоке и в Сибири возникает много рассказов о военнопленных японцах, о которых в Центральной России и не слыхивали. Если работа, например, написана школьниками из Калмыкии или Ингушетии, то в их памяти война – это прежде всего история депортации 44 года. Истории российских немцев – это тоже депортация и трудармия, которая мало чем отличалась от ГУЛАГа. А в Карелии память о войне – это память о финской оккупации, и, как показывают приходящие оттуда работы, эта память не просто жива, она возрождается. В Коми это ГУЛАГ, работающий на победу из последних зэковских сил.

Совершенно закономерно у наших авторов возникает вопрос не только о цене, но и плодах победы, о том, что ждало после войны тех, кто выжил, вернулся, и, самое главное, они видят, как эти люди живут сегодня:

Здоровье я растратила на торфоразработках в 41-м году, на лесоповале – в 42-м году. А в старости, когда меня замучили болезни, власти забыли мой труд. Умирать уже пора, а память мучает меня чувством обиды за голод, холод, непосильный труд. Я ежемесячно получаю пенсию – 2000 рублей, не хватает даже на лекарства.

Мучились как собаки, инее зачет, работала всю жисть, работала за шиши… Потому что были бы мы грамотные, может, чего и было бы. А мы неграмотные. Что дадут, то и дадут. Вот как. И военные годы не пошли, ничего… вот и все. Пенсия? Сто восемьдесят… Тысяча восемьсот тридцать рублей… Ну мне хватит…

Слушая и записывая эти рассказы, школьники понимают, что «в зачет» этим людям и многим из их близких фактически ничего не поставили. Тем непомерней кажется тогда реальная цена победы, в том числе и семейного вклада в нее. Это, безусловно, рождает у наших конкурсантов чувство причастности, заставляет задумываться, прислушиваться и «ставить в зачет».

Когда учительница истории предложила нам участвовать в конкурсе, мы выбрали тему войны. Но вначале нам казалось, что ничего нового мы не найдем, что наша работа будет похожа на обычный школьный реферат. И все глубже окунаясь в события, происходившие там, где мы живем, мы ощутили свою сопричастность к ним.

Очень мало осталось свидетелей тех страшных лет, которым в годы войны было больше 18 лет. Мы познакомились ближе со стариками, мимо которых проходили раньше, не всегда здороваясь. Мы изучили семейные архивы и расспросили родных, соседей. Работали мы также и в районном архиве. История поселка стала и нашей историей.

Самым трудным оказалось найти свидетелей. Мы столкнулись с тем, что не все очевидцы событий хотят поделиться с нами своими воспоминаниями. Некоторые говорят, что мы и не должны знать всю правду о войне, другие боятся последствий своей откровенности, есть и те, кто просто очень болен, и им не до воспоминаний. Однако многие нас просто ждали. Вернее, ждали тех, кого заинтересует настоящая правда о войне, с кем они могут поделиться. Мы слышали от них: «Почему же вы не пришли раньше?», «Теперь и умереть можно спокойно, я рассказал то, что не давало мне покоя долгие годы», многие из них не скрывали своего волнения и слез. Говорили о том, что мы первые, с кем они беседуют на эту тему.

Мы записали воспоминания 37 человек, живших в Матвееве Кургане и в районе в военные годы [1] Мы всем им чрезвычайно благодарны за сотрудничество с нами, но особую благодарность выражаем Надежде Ивановне Панченко, Виктору Матвеевичу Моисеенко, Ивану Григорьевичу Столбовскому, Марии Васильевне Волощуковой, Надежде Петровне Саломащенко, Антонине Алексеевне Ниценко. .

Матвеев Курган перед войной стал красивым районным центром. Здесь были две школы – средняя и семилетка, кинотеатр, большой элеватор, молокозавод, железнодорожная станция. Некоторые улицы были вымощены каменной брусчаткой. Перед зданием райкома стоял памятник Ленину, в парке была стела погибшим за революцию в Гражданской войне и памятник Сталину. Среди парка был разбит розарий.