Владислав Миленький - 50 знаменитых убийств

После покушения вся верхушка гугенотской знати собралась в доме Колиньи и обсуждала, как поступить дальше. Одни предлагали обратиться к королю с требованием провести расследование. Другие считали, что к попытке покушения был причастен сам король и необходимо срочно покинуть Париж и отплатить Гизам своими силами. Положение становилось все более взрывоопасным. Карл IX и Екатерина Медичи прибыли навестить больного. Они то ли искренне желали примирения, то ли, уже приняв решение, старались задержать гугенотов в Париже. Король выразил сожаление по поводу случившегося, прислал к раненому лучшего врача и гарантировал королевскую защиту дворянам-гугенотам. Кроме того, он обещал найти и наказать виновных. Но обещать это Карл IX мог, а вот осуществить на деле – нет. Дело в том, что если бы Гизы понесли наказание за случившееся, это вызвало бы бурю протестов со стороны всего католического населения Парижа, которое в лице Колиньи видело врага и иноверца, а в лице Гизов – преданных борцов за истинную веру. Генрих Гиз был временно удален за пределы города.

23 августа гугеноты продолжали настойчиво требовать возмездия. Стало понятно, что новой войны не избежать. Состоялся королевский совет, на котором присутствовали Екатерина Медичи, герцог Анжуйский (брат короля) и еще несколько влиятельных лиц. Было принято решение: раз уж возобновление войны неотвратимо, воспользоваться сложившимся положением и следующей ночью организованно уничтожить лидеров гугенотов, находящихся в Париже.

Неизвестно, случайно ли, но операция по уничтожению отдельных лиц превратилась в поголовную резню протестантов. Приготовления к ночным событиям были осуществлены широко и вместе с тем оперативно. Вечером 23 августа в Лувр был вызван бывший глава муниципалитета Марсель, имевший большой вес среди парижан. Под предлогом опасности гугенотского заговора ему тайно поручили собрать группы людей, готовых к вооруженным действиям. Эти группы получили списки домов, в которых остановились гугеноты. Сведения о том, что такие дома были помечены крестами, скорее всего, являются более поздними домыслами. Еще позже по приказу короля в Лувр прибыл преемник Марселя на посту главы муниципалитета Жан Ле Шаррон. Екатерина сообщила ему о «раскрытом» заговоре гугенотов. Согласно ее распоряжениям нужно было этот заговор предотвратить. Для этого следовало закрыть городские ворота, поднять городскую стражу, мобилизовать и вооружить всех граждан, способных носить оружие. Группы вооруженных людей должны были занять позиции на улицах города. Но каковы были изначальные задачи таких крупных сил: уничтожение всех гугенотов, подавление возможного сопротивления с их стороны или пресечение беспорядков? Этот вопрос до сих пор остается предметом споров между историками. В любом случае за порядком банды вооруженных парижан смотреть не стали.

Сигналом к началу расправы послужил удар в колокол на колокольне церкви Сен-Жермен-Л’Оксерруа. По этому сигналу отряд, состоявший из приближенных Генриха Гиза и королевской охраны, двинулся к дому, в котором жил Колиньи. Руководил отрядом сам Гиз, вернувшийся в Париж. Отряд ворвался в дом. Колиньи был зарублен, а его уже бездыханное тело выброшено из окна. Затем ему отрубили голову. Есть сведения о том, что последними словами Колиньи были: «Гиз, проклятый убийца!» Расправившись с Колиньи, отряды Генриха Гиза и герцога Анжуйского двинулись дальше. Они врывались в дома, где остановились лидеры гугенотов, и осуществляли расправу. Часть гугенотов смогла выбраться из Парижа и бежать. За ними в погоню бросился Гиз, что уже совсем не походило на попытку предотвращения заговора. Истребили и гугенотов, находившихся в Лувре. В живых, правда, остались Генрих Наваррский и принц Конде, но свита была перебита, а их самих принудили перейти в католическую веру.

Ближе к утру происходящее превратилось в повальное избиение протестантов. К организованным отрядам присоединились толпы «добровольцев». Истреблялись все подозреваемые в приверженности к протестантству, их семьи, слуги, часто жертвы перед смертью подвергались жестоким истязаниям. Многие воспользовались «благоприятной» ситуацией для сведения личных счетов: для этого стоило только крикнуть толпе, что какой-либо твой недруг гугенот. Более того, достаточной причиной, для того чтобы тебя признали «гугенотом», было наличие денег. Толпы нищих парижан почувствовали наживу. Ведь убитых можно было ограбить. Вскоре в число «гугенотов» попали многие зажиточные парижане-католики.

Не отличалась толпа и повышенной деликатностью по отношению к трупам погибших. Их выбрасывали на улицы, сбрасывали в Сену, многие тела уже после смерти были изуродованы. Тело Колиньи толпа всю ночь таскала по городу, и к утру оно было изуродовано до неузнаваемости.

Между тем ситуация явно вышла из-под контроля. Из Лувра поступали распоряжения короля о прекращении резни, но остановить безумствующую толпу было невозможно. Варфоломеевская ночь на самом деле продлилась не один день. Еще шесть дней в Париже то и дело происходили убийства. Всего за несколько дней в городе, по разным подсчетам, было убито от 2 до 4 тысяч человек.

Несправедливым, однако, будет сказать, что все парижане-католики как один участвовали в резне. Многие из них сочувствовали гугенотам. Так, глава муниципалитета Жан Ле Шаррон много раз пытался остановить резню. Он призывал толпу сложить оружие и разойтись по домам, пытался защитить от опасности своего знакомого протестанта и его семью. Многих гугенотов он даже заключил в тюрьму для обеспечения их же безопасности. Некто Сьер де Перрез укрыл у себя в доме больше сорока протестантов. И эти примеры не единичны.

Резня вышла за пределы города, охватила провинции и многие города: Бордо, Орлеан, Руан, Тулузу. Вне стен Парижа Варфоломеевская ночь продолжалась несколько недель. За это время было убито по разным подсчетам 30–50 тысяч человек. По некоторым свидетельствам, во многих провинциях, где резня была особенно жестокой, несколько месяцев вода в реках и озерах была непригодна для питья из-за крови убитых.

Сперва Карл IX все-таки старался избежать новой войны. Он собирался выдать случившееся за происки мстительных Гизов. Но дело приняло слишком широкий оборот. Тогда король решил повернуть дело другой стороной. В своем письме папе он описал случившееся как попытку предупредить заговор гугенотов. Хорошо иллюстрирует взаимную ненависть, которую друг к другу питали католики и протестанты, такой факт: получив известие о Варфоломеевской ночи, папа Григорий XIII сказал, что это событие стоит пятидесяти таких побед, как при Лепанто [32] 7 октября 1571 года в битве при Лепанто испано-венецианский флот разгромил турецкие силы. . Кроме того, Карл IX отдал официальный приказ о казни Колиньи. Его уже не имевшее головы тело было повешено за ноги. На это зрелище были приглашены посмотреть новообращенные католики Генрих Наваррский и принц Конде. Но, по некоторым сведениям, Карла IX мучили угрызения совести, ему снились жертвы резни, и он часто повторял: «К какому зловещему совету я прислушался! О Боже мой, прости меня!»