Александр Лапенков - О героях былых времен…

Началась Великая Отечественная, и мужики один за другим стали уходить на фронт. У Васильевых первым на войну ушел старший сын Василий, а осенью 1944 года вручили повестку о призыве в армию и Николаю. В один из дней холодного ноября многие поспелихинцы собрались на железнодорожном вокзале, чтобы проводить на войну своих земляков. Прощались со слезами на глазах, особенно сильно рыдали женщины, каждая, наверное, думала о судьбе своего сына, мужа, брата.

Новобранцев погрузили в телячьи вагоны, и эшелон тронулся в путь. Конечной остановкой стал город Красноярск. Здесь в учебном подразделении Николай Александрович постигал азы солдатской науки, а после сдачи нормативов стал младшим командиром, получил звание сержанта.

– Среди нас были русские, украинцы, казахи, татары, – продолжает Николай Александрович. – Мы были как одна большая дружная семья. После учебки всех отправили в Монголию. Ехали с песнями, танцами, шутками. Конечно, мы знали, что отправляемся «не к теще на блины», но, как поется в известной песне, «не хочется думать о смерти, поверьте, в семнадцать мальчишеских лет».

Васильев служил командиром минометного расчета. К слову, он до сих пор помнит его характеристики: калибр, 82 мм, вес миномета в боевом положении 67,7 кг, скорострельность – до 30 выстрелов в минуту, максимальная дальность стрельбы 3000 м, вес мины 3,6 кг.

Однажды августовской ночью 1945 года полк подняли по боевой тревоге и дали приказ наступать. Николаю Александровичу пришлось отшагать сотни километров через безводные степи Внутренней Монголии, по горам и долинам Маньчжурии. Впоследствии в красноармейской книжке Васильева ротный писарь отметит «участвовал в боевых действия по разгрому Квантунской армии».

Романтика, связанная с войной, развеялась быстро. Он увидел грязную, кровавую, непарадную изнанку войны. Она произвела на него неизгладимое впечатление своей бесчеловечностью и жестокостью. Николай Александрович считает, что война раскрепощает в человеке все плохое. Человеческая жизнь там не принимается во внимание. Его всегда поражало это всеобщее ожесточение, безжалостность. Николай Александрович сожалеет, что сейчас часто с экранов телевизора показывают фильмы, далекие от настоящей правды…

Николай Александрович Васильев

В Китае сибиряк встретил полное окончание Второй мировой войны – 2 сентября 1945 года, когда пришла весть о безоговорочной капитуляции Японии.

– Невозможно передать словами чувства, которые мы испытывали в тот победный для нашей Родины год, – говорит Николай Александрович. – Это была гордость за народ, одолевший таких сильных и коварных врагов, и радость от того, что больше не будут рваться снаряды и проливаться кровь. Хотелось поскорее вернуться домой, увидеть родные лица, снять, наконец, солдатскую гимнастерку и приступить к мирному труду.

Однако сержанту Васильеву пришлось служить до 1951 года. После демобилизации несколько лет работал шахтером в Кузбассе, потом жил на Сахалине. В 1955 году вернулся в родную Поспелиху. И больше уже место жительства не менял. Местом работы стал комбинат хлебопродуктов, где трудился электриком вплоть до выхода на пенсию. Вместе с супругой родили и воспитали двух дочерей. Кстати говоря, Анна в тот ноябрьский день 1944 года тоже была на вокзале и провожала на фронт своего брата и, конечно же, видела своего будущего мужа. Но кто бы тогда мог подумать, что через десять лет этот вот стоящий на перроне парнишка станет ее женихом!

…Старость подошла незаметно. От нее ничего хорошего ждать не приходится. Потери и болезни не обошли стороной и боевого солдата – ушла в мир иной одна из дочерей. Сейчас Николай Александрович с трудом передвигается – сильно болят ноги. Да и память, порой, подводит.

– Раньше свободного времени у меня не было ни минуты, – говорит ветеран. – Работа да плюс держали подсобное хозяйство, занимались огородом…

Николай Александрович вспоминает своих однополчан, своих земляков, хлебнувших военного лиха: «Из нашего района более 6000 человек ушло на фронт, не вернулось 2590. Хочу, чтобы нынешнее поколение об этом не забывало»…

У нас в Поспелихе живет много интересных, заслуженных людей. Сегодня в самый светлый праздник – День Победы хочется рассказать о Ксении Григорьевне Виноградовой, ветеране войны и труда. О женщине, много пережившей, много повидавшей, немало испытавшей в своей жизни…

Родилась К. Г. Виноградова в 1922 году. Ее родина – большое русское село Чемоданово Юхновского района Калужской области.

Сколько с тех пор воды утекло, сколько воспоминаний подернулось дымкой забвения.

Вот так и каждый из нас, прожив большую часть жизни, забывает мелкие штрихи своей биографии. Но не забыть Ксении Григорьевне своего детства, трудным было оно. Девочке исполнилось всего четыре года, когда умерла мама. На руках отца, кроме нее, осталось еще шестеро детей. И как знать, что ожидало бы Ксению, ее братьев и сестру, если бы не отец. Он не сломался, не запил горькую, не пустил детей по миру (сегодня, к сожалению, такое не редкость), один стал воспитывать детей. А своей собственной жизнью занялся только тогда, когда все дочери и сыновья получили образование и могли жить самостоятельно.

Окончила 7 классов и Ксения. Перед девушкой встал дальнейший выбор жизненного пути. По совету брата устроилась наборщицей в районную типографию. В короткий срок овладела всеми секретами своей профессии, мечтала о семье, но все дальнейшие планы спутала война. Типографию эвакуировали, и Ксения вернулась домой. Немцы в первые месяцы войны наступали стремительно. Казалось, что их никто и ничто не сможет остановить. Части Красной Армии, ведя тяжелейшие бои, все дальше и дальше отходили на восток. Вот уже оставлена Калуга… Так К. Г. Виноградова оказалась в оккупации…

– Честно сказать, – вспоминает Ксения Григорьевна, – в нашем селе немцы останавливались редко, поэтому каких-то издевательств над мирными жителями с их стороны я не видела. Вот план по сдаче продовольствия и теплых вещей они нам доводили. Собрать столько-то мяса, яиц, валенок… К этой работе активно подключались местные полицаи. Они-то как раз могли забрать последнее. Разнарядку, мол, надо выполнять. Ну еще гоняли нас на расчистку дорог. Оккупация есть оккупация – прав у нас не было никаких. Все время надо было держать себя начеку, иначе несдобровать. Ведь ко всему могли придраться. Тогда только один был разговор, на каждом столбе приказы висели: за неподчинение немецким властям – расстрел. Но находились люди, которые ничего не страшились – в нашем районе активно действовали партизаны. Их захватчики боялись больше всего и видели партизана чуть ли не в каждом жителе…