Василий Веденеев - Альковные тайны монархов

– Кто здесь? – заметив тень, испуганно спрашивала юная царица.

– Твой раб и недостойный слуга, – вкрадчиво отвечал Эйе, буквально пожирая ее глазами.

О, если бы он мог ласкать груди, гладить дивные бедра, целовать пухлые губы и обладать юной женщиной, дав ей на ложе любви то, что вряд ли мог дать неопытный в делах любви мальчик-фараон. Великие боги! Но ведь путь к обладанию Анхесенамон, сводившей с ума Эйе, лежал через труп Тутанхамона и прямиком вел к… трону владык Египта! Иного способа завладеть этой женщиной просто не существовало.

Вскоре Эйе решился – он сам станет полновластным владыкой Египта и мужем вожделенной красавицы. И хитрый царедворец начал умело, шаг за шагом, последовательно двигаться к заветной цели – царскому трону и царской постели! Путем ловких интриг и умелого привлечения сторонников жесткого абсолютизма, будущим воплощением которого он предлагал именно себя, первый министр очень быстро стал одним из самых влиятельных людей в стране. С недовольными недоброжелателями и своими откровенными врагами он старался расправиться быстро и предельно жестоко, пользуясь при этом как самым надежным прикрытием именем фараона Тутанхамона.

О, если бы Эйе мог, воспользовавшись именем царя, столь же быстро овладеть его женой-сестрой! Но это пока было невозможно. Тем не менее египетский Макбет считал: ничего невозможного не существует, нужно только запастись терпением.

– Я беспокоюсь о безопасности царя, Жизнь, Здоровье, Сила, – сказал он однажды фараону, традиционно обращаясь к нему в третьем лице. – Нам нужно усилить охрану дворца.

– Кто сделает это лучше тебя? – ответил ничего не подозревавший Тутанхамон.

Так Эйе сумел заполучить вожделенный пост начальника дворцовой стражи: это давало ему огромную, почти ничем не ограниченную власть в живущем совершенно обособленно от столицы огромном царском дворце. Теперь в случае внезапной смерти фараона первый министр, и он же начальник дворцовой стражи, по численности и вооружению более напоминавшей небольшую армию, имел все возможности принудить молодую вдову стать его женой. И вместе с вожделенной юной красавицей получить не менее вожделенный трон владык Египта…

Вполне понятно, что по прошествии нескольких тысяч лет невозможно отыскать в древних папирусах прямые доказательства причастности Эйе к убийству молодого фараона Тутанхамона. К тому же уже тогда умели хорошо прятать концы и переписывать историю страны и династии. Однако древние латиняне не зря вывели справедливый и очень верный принцип права: ищи, кому это выгодно! А уничтожить фараона выгоднее всех было царедворцу Эйе. К тому же в отношении первого министра древнего царя Египта существует множество косвенных улик.

Сейчас можно лишь предположить, как подстрекаемые Эйе убийцы – или он сам, поскольку древние не чурались подобных вещей? – подкараулили ничего не подозревавшего фараона в каком-нибудь плохо освещенном, сумрачном переходе или закоулке огромного, выложенного из камня дворца и сзади предательски нанесли сильный удар палицей, раздробивший череп. Но, вопреки ожиданиям Эйе, смертельно раненный фараон сразу не скончался. Опасаясь, что царь-соперник вдруг выздоровеет или, лежа на смертном одре при последнем издыхании, отдаст распоряжение удавить всех подозреваемых и подозрительных, в число которых неминуемо попадал и первый министр, претендент на престол и руку царицы решил сильно рискнуть и применить яд. Кстати, практика уничтожения подозреваемых была вполне обычной, поэтому Эйе практически оказался в безвыходном положении. Но он страстно хотел жить и жаждал обладать женщиной, о которой грезил уже не первый год: она стала властительницей его дум и во многом способствовала совершенному им убийству, хотя сама об этом даже не подозревала.

– Что делать, если она откажет мне после смерти Тутанхамона? – не раз задавал себе Эйе пугавший его вопрос и старался гнать прочь подобные мысли. Ведь царица могла из принципа покончить с собой, лишь бы не достаться первому министру!

Крайне интересно знать, сам ли Эйе поднес яд умирающему? Кому он, собственно, мог довериться в столь важном, щекотливом и опасном деле – ведь исполнителя лучше всего немедленно уничтожить, чтобы он никогда, нигде и никому не мог проболтаться о содеянном! Молчат лучше всех только покойники – наверняка первый министр об этом прекрасно знал. Но есть и другая версия: где гарантия, что Эйе и Анхесенамон не стали любовниками еще до гибели Тутанхамона, что лишь ускорило его кончину? Тогда яд могла дать и «любящая жена-сестра», а все остальное и дальнейшие события являлись всего лишь прекрасно разыгранной комедией – не стоит считать древних совершенно наивными! Кстати, египтянки славились не только утонченной красотой, но и чувственностью, склонностью к разврату и хитростью.

Итак, фараона не стало! Не важно, кто именно физически нанес ему смертельный удар и подал чашу с ядом – в любом случае понятно: владыку царства уничтожил его первый министр Эйе. Вот только действовал ли он в сговоре с юной царицей или нет? Профессору Брайеру чудом удалось найти среди множества древних папирусов одно из писем вдовствующей царицы Египта: в нем она предельно ясно пишет, что Эйе разными способами принуждает ее поскорее выйти за него замуж. Что это – фальсификация, попытка оправдаться перед историей за соучастие в убийстве мужа или правда?

Далее события развивались еще более неожиданным образом. Судя по сохранившимся древнейшим свидетельствам, замученная притязаниями первого министра, оставшаяся беззащитной Анхесенамон решилась на небывалый тогда шаг – самой найти себе мужа! Если она не состояла в сговоре и любовной связи с Эйе, то прекрасно понимала: министр ни за что не лишит ее жизни! Во-первых, он жаждал обладать вдовой Тутанхамона как женщиной – если только уже не обладал! – а во-вторых, она необходима Эйе как легитимный предлог захвата верховной власти. Женившись на красавице вдове, новый фараон непременно стал бы постоянно держать ее при себе как некий гарант сохранения короны на собственной голове и предмет удовлетворения сексуальной страсти. Впрочем, те, кто хоть немного знают, что такое власть, никогда не исключат и другой версии: получив корону и вдоволь натешившись, Эйе мог захотеть и «овдоветь»!

Видимо, этого опасалась и Анхесенамон, хорошо знакомая с нравами двора и принципами властителей, не признававших вообще никаких принципов. Даже если Эйе уже стал ее любовником, она все равно, видимо, не доверяла ему и хотела иметь определенные гарантии. И вдова написала письмо царю хеттов, правившему соседней сильной державой, с которой не раз с переменным успехом воевали египтяне.