Алексей Ведёхин - Девушки

Было желание, да не было денег, о чем я естественно упомянул. На что последовал ответ: «У меня есть».

Нет, Вы не подумайте, что я альфонс или что-то типа того. В этот момент в голове была только одна мысль – «а что если это судьба»? Да-да…

Вы будете правы. Ни о какой судьбе я и не думал.

Ай-я-яй! Ну как тут не согласиться? Такие заманчивые предложения поступают не так часто, а мне терять совершенно уже нечего – так я думал. И вот на следующий день мы уже покупаем билеты, а через месяц трясёмся и пёхаемся в поезде, направляясь к заветной мечте и светлому «совместному» будущему. Так вероятно она считала. И цели переубеждать её в этом у меня не было.

Хотя бы ближайшее время.

С Ленкой мы повстречались один год и две недели. Такое не забудешь. За последние полгода отношений я трахнул её всего два раза, с большой неохотой и лёгкой брезгливостью, а изменил по-тихому шесть раз. И всё время пытался найти способ для менее болезненного расставания. Было и жалко её, да и привык всё-таки немного. Только вышло невероятно по-паскудски, с эпичностью и фейерверком слёз и соплей в честь мужского скотства.

Была у неё дача, на которой я время от времени скрывался от домашних ссор, ключи постоянно были при мне – этакий золотой билетик в мир беззаботности. Природа, воздух, свобода. И это малая толика того, что я испытывал. Нет, я, конечно, уверен – не такой я один на целом свете, но точно знаю, что один кому, как мне казалось, можно делать там всё что угодно. К хорошему привыкаешь.

Был там 25 часов в сутки один-одинёшенек до такой степени, что привык считать это своей личной территорией. Настолько мне беззаконно там гулялось.

Но, да случиться День. И имя ему Апокалипсис. И в тот злополучный день волшебные ключи как всегда были со мной.

Ничто, как говорится, не предвещало бури. Отличный солнечный променад, гулял по-своему, без своей великовозрастной принцессы. Честно говоря, за дальностью лет не помню, как так получилось – ведь вырваться куда-либо одному было глобальной проблемой, для меня сравнимой разве что с голодом в Африке или войнами в странах третьего мира.

В то время я дружил с весьма странным человеком. Как бы это назвать попроще? С мудаком.

Да!

Точно!

С мудаком!

Его звали Никита (надеюсь, что «звали», потому что Будда прости меня, но встречаться с ним живым я бы не хотел).

Чел одевался как метросексуал, был «дико харизматичен», свободен от навязанных мнений и консервативного общества. По крайней мере, в те времена я так думал. Так что и меня спокойно можно назвать мудилой. В оконцовке так оно и получилось.

В этот яркий, солнечный, счастливый день, как я сказал, мы встретились. И я нисколько не был удивлен, что над его плечами склонились две девушки.

«Оууу, даааа, Чууууввви», – я знал то, что рядом с ним постоянно кто-то да крутиться из женского пола, может быть, поэтому я и выбрал его, и именно поэтому моё нутро издало этот радужный клич при виде происходящего.

– Леееекс! Мы тебя заждались! Давай быстрее опрокидывай штрафную! – Никита всучил мне бутылку тёплого шампанского. Господи мой Гаутама, ты явно такого говна не пил. Да я уверен, что и Белиал, творя суккубов, наябывал внутрь своей глотки более цивильные напитки. А этот мой мелкий друг дьяволёнок обожал именно шампунь. Именно тёплый. Советский и дешёвый. Именно так и ни как иначе.

Я был совсем не против алкоголя, ведь я так устал, как мне казалось. А тут ещё рядом с ним две симпатичные тёлочки. Я уже предвкушал продолжение банкета. Классное ощущение, когда приходишь в гости, а тебе не только рады, но и самый лучший сыр подают в знак уважения. Конечно, ты знаешь, что это всего лишь закуска, но горячее-то впереди.

Так оно и вышло. Хотя и без сыра с плесенью не обошлось. Вроде бы элитный, но всё равно на любителя. Но об этом потом.

Сначала мы тусили как последние говнари в чужом подъезде – законам жанра в этом возрасте изменять не стоит, ведь грабли-то охуенные. Наступать на них нравилось до бесконечности раз. Будет что вспомнить.

Я пил и смотрел, как эти бляди сходят с ума. Сначала мне это нравилось. Но потом эти неформальные амёбы начали резать друг другу руки, чтобы хлебнуть кровь. Я начал понимать – либо прекращаю это, либо окажусь в полиции как соучастник. Да и как максимум окажусь не то, что без «горячего», а и «закусон» сейчас стухнет под гнётом игристого напитка. Что-то срочно необходимо решать. Шишка уже с часок дымилась.

«Ах, вы ж твари», – подумал я.

Не просто так – бабы разделись догола, так что мне оставалось тешить себя надеждой, что эта хуйня скоро закончиться, и я всажу одной из них по «самое не хочу». А может и обоим. Ибо Никита выглядел совсем прискорбно. Тёплый шампусик давал о себе знать.

– Никита. Бабы. Поехали! Я тебя в жопу хочу, – повернулся я к одной из них. Удивления в глазах не увидел. Только согласие. И мы начали собираться.

Ёбаные неформалы!

В Питере нас встретил Нюшин брат. Вот клянусь – общался с ним весь день. Но имени не помню. Да и на хуй такое говно помнить.

Как по мне – так конченный утырок. Мы, сука, месяц собирались приехать, и это мудло обещало «теплый приём». Но оказалось, что его товарищ спалил хату, и их выгнали. И теперь этот олень, молчавший до самого нашего приезда (!), решил сделать нам сюрприз.

– Ребята, вам придётся заехать в хостел, могу проводить, – на лице не было даже тени стыда.

Как вы думаете, я отреагировал?

«Я тебя паскуда буду ебать как последнюю шваль», – я отбросил чемоданы в сторону и принялся топтать этого козла прямо на перроне. Я скакал и скакал на нём, пока у него из жопы не вылезли кишки.

Только потом я понял, что всё ещё стою на платформе и смотрю на Нюшу. Вопросительно смотрю. Со злостью. С нескрываемой. Только слепой не заметил бы.

«Мать, твою! Нас только что опрокинул твой брат! Хули ты молчишь?! Пара тысяч километров, месяц планирования» – всё это фигня по сравнению с тем, что мы вроде как обрубили концы с прошлым. Возвращаться обратно было смерти подобно. И смешно. Для всех, кто будет встречать, а не для меня. Вроде всё не так серьезно, ну хостел, ну поиски жилья. А деньги? Я напомню, что их у меня не было вовсе.

Такие мысли роились в голове и пронзали мозг ядовитыми жалами. Я готов был танцевать до потери пульса и выхода кишок и на ней. Но она стояла, смотрела в пол, и как мне показалось, сделала книксен в честь всей той херни, что творилась у нее в голове и вокруг. И я был готов сделать реверанс вонючему вокзалу тоже, но вот только после того как мысленно изнасилую их трупы и докурю сигарету.

Странная баба. Малолетка. Всё-таки девятнадцать лет – это полный П. Это диагноз. Нет ни чувства ответственности, ни чувства страха. И в рот её долбить – ни грамма уважения к старшим.