Валерий Чумаков - Демидовы. Пять поколений металлургов России

Затем следовала деловая, но тоже не лишенная лиричности часть. Так, царь повелевал Никите «Вина и никакого пьяного питья отнюдь на заводах не держать. А пьяных без пощады всякими наказаниями смирять и бить не щадно, смотря по вине, и отнюдь винным не спущать… И на плутовь разныя наковать цепи». Высочайше предлагалось полностью запретить торговлю спиртным на ярмарках, которые следовало регулярно устраивать для снабжения заводских людей необходимыми предметами домашнего обихода, и вообще заботиться о трезвом образе жизни, дабы «при житии воздержном всякия в людях злобы искоренялись, а добродтели возрастали». Социальная сфера в документе была прописана весьма четко: «деткам школы, а больным больницы; их кормить и всячески призирать и лечить». Государь еще раз подтверждал право Демидова наказывать ленивых и провинившихся рабочих «батогами и плетьми, но в такой мере, чтоб тебе чрезмерной жестокостью их врознь не разогнал, и не навесьт бы тебе на себя правых слез и обиднаго в том воздыхания, и от того гораздо остерегаться; для того, что обида, паче же убогому человеку, есть грех не простительный. К тому опасно, чтоб той ради причины не учали б бегать, и заводы чтоб тем не запустели; а охочих вели учить, чтоб исподволь изучась могли себе пожиточки работою своею нажить». Вместе с тем, государь высказывал в бумаге свое недовольство тем, как работали литейщики до передачи завода Демидову и поручал в ней проследить, чтобы те исправились и начали бы исполнять дела с надлежащим прилежанием, пригрозив им, что «буде они не поправятся, быть из них кому повешену». Далее Петр призывал Никиту организовать при заводе научные исследования: закладывать в экспериментальные пушки усиленные заряды с тем, чтобы изучить свойства чугуна. Ему вменяется в обязанность следить за окружающей природой, не допускать напрасной порчи деревьев, защищать их от гнилости. Лес, которого было «много, по тридцати верст на все стороны», следовало «беречь и велеть сечь сряду, чтобы то место, запустя, опять проросло. А что мужики своим глупым наразумением или озарничеством леса жгут, и вели учинить объезды по часту и заказ жестокий, а где мужиков найдут, кои зажигают, бив при многих гораздо, отсылай в город, чтоб зажиганье было во всех страшно».

Расписывая, сколько государство потратило на устройство завода, царь повелевал Никите «чтоб хотя не вдруг, а погодно те расходы в казну возвратить для того, что из тех заводов пошел великой прибыльной источник, и из одной домны: в два выпуска в сутки чугуна родится мало не с 400 пудов; а в год, буде без помехи во весь год учнут обе домны дуть, выйдет на меньшую статью 260,000 пудов». И заканчивал документ царь еще одним лирическим напутствием:

«И на окончание сих указных статей сие тебе, Никите, памятовать, что тебе такие готовые заводы Великий Государь пожаловал, во владение отдать велел, только для верной твоей на Москве к Великому Государю службы, что ты крестьянских у себя не имея дворов, убавил у припасов воинских у иных половину, и по той же цене обещался ставить, опричь провозу, из Сибири к Москве. А те заводы у таких построены добрых руд, каковых во всей вселенной лучше быть не возможно; а при них какия воды, леса, земли, хлебы, живности всякия, что ни в чем скудости быть не мочно. И ту великую Его Царскую милость непрестанно памятуя, не толико своих, сколько Его Великаго Государя искать прибылей ты должен… и что сам к пользе придумать можешь, то делай».

Давно уже знакомый с Никитой, Виниус быстро поладил и с Акинфием. Тем более что главное дело, поставку в Москву военной продукции, он поставил на заводе быстро. Первую партию, состоявшую из двух пушек и промышленного железа, он отправил на Московский пушечный двор уже в январе. Первую действительно крупную партию, 12 000 пудов (около 200 тонн) пушечных ядер и железа в Москве приняли в сентябре, при этом надо учитывать, что такой товарный обоз в те времена шел с Урала более двух месяцев. Государственные планы Акинфий выполнил с большим опережением и расплатился за заводы с казной не за 5 лет, как это было уговорено, а уже за 3 года. Тому способствовала усиленная государственная поддержка. 9 января 1703 года стольнику и воеводе Верхотурскому поступило распоряжение приписать к демидовским заводам Аяцкую и Краснопольскую слободу и монастырское Покровское село, со всеми относящимися к ним деревнями, крестьянами и угодьями. Если изначально, на момент передачи, за заводом было закреплено 70 человек, то к 1704 году это число выросло до 1200. При этом Демидов автоматически, не будучи дворянином, превратился в одного из богатейших людей государства. Каждый крестьянин обязан был теперь отработать на завод «в месяц неделю, да на год всякому человеку возить на те заводы по возу сена и по пяти возов соломы». Сам же Демидов расплачивался за нее с казной произведенным железом.

Но сказать, что Акинфию на своем заводе было сидеть так уж спокойно вовсе нельзя. Уже принимая завод, он обнаружил, что Михайло Бибиков, покидая завод, «снасти и точила и иные многие припасы свез и ухоронил по деревням», учинив тем самым Демидову «великую остановку». На требование Демидова вернуть инструментарий, боярский сын, занимавшийся тогда строительством нового, Алапаевского казенного завода, «во всем ему отказал». Недовольны были Акинфием и местные власти, уж слишком широкие даны были ему полномочия. Занимавший тогда должность Верхотурского воеводы Александр Иванович Калитин [64] Калитин Алексей Иванович – стольник, в конце XVII – начале XVIII века был воеводой Кунгурским, а в 1703–1704 годах – Верхотурским. уже летом 1703 года накатал в столицу грамоту, в которой жаловался на Акинфия, который не давал ему прутковое железо, сталь, уклад, два молота и две наковальни, и не отпускал мастера плотинного дела и других мастеров, потребных для строительства того же Алапаевского завода. Он же запретил заводчику привлекать к рубке леса не приписанных к его заводу Верхотурских крестьян. Есть у металлурга две слободы и монастырское село – и будет. С этим Демидовы были категорически несогласны, поэтому Никита, узнав об инциденте, лично явился в Сибирский приказ, где заявил, что Воевода саботирует работу завода, и что обеспечивать крупные государственные поставки с таким малым количеством крестьян никак невозможно. Он напомнил чиновникам, что по царскому указу ему дозволялось привлекать, даже против их воли, для рубки леса на уголь и для перевозки грузов любых доступных крестьян. Насчет отказа в требованиях Калитина по поводу материалов для новой стройки, Никита отвечал, что у Акинфия прутового железа готового, наверное, еще и не было, а что касается стали и уклада, то он, Никита, вот только-только нашел и послал сыну специалистов по их производству. Что касается плотинника и его помощников, так они сейчас заводу требуются позарез, поскольку некачественно построенную плотину недавно прорвало и ее нужно срочно ремонтировать, иначе все предприятие просто встанет. Так что, как только все это на заводе наладится, они, Демидовы, охотно обеспечат государственное строительство всем, что ему будет нужно, а пока – не можно. Сибирский приказ с доводами Никиты согласился и оставил домогательства Калитина без последствий. Самому же воеводе и прочим с ним жалобщикам была 4 апреля 1704 года отправлена бумага, предписывавшая: