Валерий Чумаков - Демидовы. Пять поколений металлургов России
- Название:Демидовы. Пять поколений металлургов России
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2011
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Валерий Чумаков - Демидовы. Пять поколений металлургов России краткое содержание
Демидовы. Пять поколений металлургов России - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Но пока государство шло другим путем. Более привычным, не допускавшем вольности на местах.
2 марта 1711 года Сенат издал указ, в последнем пункте которого говорилось: «учинить фискалов по всяким делам, а как быть им пришлется известие». И уже спустя трое суток в России была учреждена должность «фискала». В его обязанности входило тайно следить, что-бы что-либо плохое, что реально «во вреду государственному интересу быть может», не укрылось от государева ока. Фискалы обязаны были смотреть, а точнее – подглядывать за тем, чтобы не учинился где неправедный суд, чтобы не было шельмования «в сборе казны и прочего», а если «кто неправду учинит» – немедленно доносить на такового в сенат. Тайному надзору подлежали все, «какой высокой степени ни есть», с той лишь оговоркой, что в отношении высокопоставленных лиц дозор могли вести не любые рядовые фискалы, а начальство – обер-фискалы. Если добытые сведения подтверждались, нарушителя ждал крупный штраф, четверть которого отписывалась фискалу в качестве премии сразу, а четверть распределялась между его коллегами по данному объекту или населенному пункту. Разумеется, при таком изумительном финансировании система доносительства расцвела в государстве самым наипышнейшим цветом. Один раз удачно уличив солидного предпринимателя и написав на него справедливый или не очень справедливый донос можно было вполне обеспечить потом себе много лет безбедного существования. Тем паче, что если сведения, описанные в бумаге не подтверждались, фискалов и прочих доносителей не наказывали, руководствуясь старым принципом, что лучше перебдеть. В указе про это было сказано прямо и недвусмысленно: «буде же не уличить (то-есть, не доказать вину, – В. Ч.), то отнюдь Ф. в вину не ставить ниже досадовать, под жестоким наказанием и разорением всего имения».
Структура такого «подсмотра» была выстроена просто и коротко. Рядовые фискалы не починялись никому, кроме своего непосредственного начальника – обер-фискала. Тот, в свою очередь, держал ответ перед «коллежским фискалом», которых было по одному на «коллегию» – предшественник министерств. И во главе этого аппарата стоял Государственный фискал. Согласно указу, он был «надсмотрителем, дабы никто от службы не ухоранивался и прочего худа не чинил». Но вседозволенность всегда приятна, поэтому не стоит удивляться, что первыми же «делателями худа» стали те, кто обязан был с ним бороться. И обличать их было практически некому. Разве что церкви, каковая тогда выступала в тесной сцепке с государством, и, вместе с тем, этого государства не боялась. В 1712 году 2-ой местоблюститель патриаршего престола, то-есть, лицо, временно исполняющее обязанности Патриарха, митрополит рязанский Стефан Яворский произнес по этому поводу специальную проповедь, в которой сказал: «закон Господень непорочен, а законы человеческие бывают порочны; а какой-то закон, например, поставити надзирателя над судами и дати ему волю кого хочет обличити, да обличит, кого хочет обесчестити, да обесчестит…». Результатом его слов была конкретизация области деятельности фискалов. По новому постановлению они должны были следить и всячески разоблачать нарушение указов, отлавливать взяточников и предотвращать казнокрадство. При этом им запрещалось вмешиваться в дела суда, а если удавалось доказать, что неправедный донос был удуман с корыстной целью, фискал нес наказание в том же объеме, какой был бы наложен на объект доносительства в случае, если бы его вина была доказана.
Как на Никиту, так и на Акинфия Демидовых писались десятки и сотни доносов, якобы они не платят надлежащих пошлин, утаивают железо и слишком задирают цены. Особенно отличился фискал Нестеров, который вообще просил отобрать у Демидовых их заводы и передать ему, дабы он, Нестеров, мог «порадеть» за Россию «для царского величества». За каждый такой донос Никите приходилось лично держать ответ перед Сенатом. И каждый раз ему удавалось оправдаться.
Но поток доносов не уменьшался, и государственные мужи решили, чтобы покончить с делом раз и навсегда, учредить «розыск». Сиречь – разбор дела. Поручили его не кому-нибудь, а самому начальнику розыскной канцелярии лейб-гвардии капитан-поручику Ивану Плещееву [81] Иван Никифорович Плещеев (1676–1750) – тайный советник, следователь по особо важным делам. С 1719 года – полковник, с 1722 – герольдмейстер при сенате.
. Для последнего это было настоящим подарком судьбы. Он допрашивал демидовских рабочих, заковывал их в кандалы, сажал в карцер, выбивая необходимые показания. А выбивать особо ничего и не надо было: все знали, что и Никита, и Акинфий вовсю используют не только дешевую крестьянскую рабочую силу, но и вовсе почти бесплатную силу беглых крестьян и каторжан, которые стекались к Демидовым не только со всей Сибири и Урала, но и со всей Руси.
Несмотря на то, что государство передало им своих крестьян, рабочих для выполнения крупных заказов все равно не хватало. Переселять купленных крестьян из центральной России на Урал было нерентабельно. И Демидовы уже в начале своей уральской эпопеи решились на крайне опасный шаг. По всей Руси был пущен слух о том, что на их заводах с радостью принимают всех, кто не в ладах с законом. Денег дают, правда, немного, зато кормят, по праздникам – поят, дают крышу над головой и, какую никакую, а защиту от властей. И на заводы потянулись сотни и тысячи уставших прятаться беглых крестьян, разыскиваемых преступников, раскольников, дезертиров и каторжан. Условия, которые они получали на заводе, с трудом можно было назвать человеческими, но, все-таки, это было значительно лучше, чем каторга или рекрутчина. Демидовы же в их лице получали настоящих рабов. В их руках были не только сила и воля этих людей, но и их жизнь и смерть. Все они были «вне закона», они даже теоретически не могли никому и ни на что пожаловаться, потому, что их просто не было на свете. Они существовали до тех пор, до каких нужны были Демидовым.
Кого-то из этих подпольных рабочих можно было «легализовать». Самой обширной категорией «нелегалов» были беглые крестьяне. С ними было проще всего: заводчики имели право брать их на работу, но при официальном оформлении за каждого из них надо было платить по 100 рублей «пожилых денег», а за раскольников – по 200. У Демидовых таких крестьян были тысячи и такая официальная дешевая рабочая сила становилась для них довольно дорогой. Поэтому часто такие рабочие кадры жили в демидовских слободах, откуда «выдачи не бывает», просто как «пришлые люди» без документов. Возиться с такими «пришлыми» было себе дороже. На допросах они отвечали, что сами родом из какой-нибудь далекой-далекой деревни, пришли сюда наниматься на работу, а документы потеряли, или их украли по дороге. Либо, что они идут с юга России, а село их было сожжено шведами. Официально их можно было отправить на ту же каторгу лет на пять за бродяжничества, но для этого надо было провести официальный сыск – отправить запрос в ту самую деревню, про которую говорил фигурант, а потом ждать ответа. Год, или полтора, или несколько лет, ибо бумаги в ту далекую эпоху имели неприятную особенность легко теряться, а деревянные дома местной администрации, в которой только и могли подтвердить или опровергнуть слова «пришлого» – гореть вместе со всеми документами. Поэтому, обычно с «пришлыми» не связывались, и давали жить, как и где придется. В конце концов, для поиска «беглых» существовали особые команды, вот они этим и должны были заниматься. Но команд таких и в европейской части России было недостаточно, что уж говорить про Сибирь и Урал. И нет ничего удивительного в том, что именно здесь якобы «пришлых» было особенно много. Из 1373 дворов, приписанных к Уктусским заводам, 372, согласно данным переписи, принадлежали «пришлым людям», а Уткинская слобода, в которой проживало около полутысячи душ обоего пола, их концентрация приближалась к ста процентам. Пришлые, за неимением земли, занимались поденной работой, податей не платили, но и особых забот местному начальству не добавляли. Более того, они были крайне заинтересованы в них, поскольку именно пришлые составляли основную массу рабочих казенных заводов, а поэтому, как утверждал тот же Татищев, если беглых с Урала вернуть, на заводах никого не останется и их придется закрыть. Сами же «беглые» почти ничем не рисковали. При обнаружении максимум, что могли с ними сделать, так это вернуть хозяину, как потерянную и найденную собственность. Конечно, хозяин мог его наказать, высечь, но не больше. Это было просто нецелесообразно: кто же будет портить свою же рабочую собственность?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: