Валерий Чумаков - Сорокоумовские. Меховые короли России

После этих бурных событий жизнь в городе успокоилась. Российское царство окрепло, расширилось, и Зарайск из пограничного быстро превратился в город глубоко тыловой. При этом он находился на весьма важном перекрестье. Дороги из него расходились на Москву, Рязань и Тулу. Поэтому уже в 20-х годах XVII века город превратился в крупный торговый центр. При населении около трех тысяч человек в Зарайске, согласно «Описи» 1625 года, насчитывалось 506 торговых мест. На торговой площади города имелись всевозможные ряды: иконный, суконный, москательный, горшечный, сапожный, мясной, калашный, масляной, житной, «избы и шедаши харчевые» (читай: кафе и рестораны). Городские мастеровые исправляли работы по более чем трем десяткам ремесел.

А в переписной книге Зарайска за 1646 год уже фигурирует «посадский человек Игнашко Анофриев сын Сорокоумовской с дитями: с Янкою 8 лет да с Ивашком 5 лет». Этот самый Игнашко и считается родоначальником династии, представителям которой удалось два века спустя создать одну из крупнейших в мире меховых фирм.

Проследить род еще глубже, к сожалению, вряд ли возможно. Дело в том, что до появления в 1646 году первых переписных книг учет велся не по дворам, а по хозяйствам. В писцовых книгах, которые московские дьяки [46] Дьяк (от греч. служитель) – начальник приказа. Например, посольский дьяк – начальник посольского приказа, думный дьяк – нижний чин в боярской думе. В начале русской истории являются личными слугами князя, притом очень часто несвободными; они хранят княжескую казну и ведут письменные дела князя. начали составлять еще в конце XV века, во время правления великого князя московского Ивана III [47] Иван III Васильевич (1440–1505) – великий князь московский, сын московского великого князя Василия II Васильевича Темного. В ходе правления ивана Васильевича произошло объединение значительной части русских земел вокруг Москвы, принят Судебник – свод законо государства и проведен ряд реформ, заложивших основы поместной системы землевладения. , большее внимание уделялось не составу семьи, а тому, чем она занимается и какой доход имеет. О семье же максимально указывались имя и отчество старшего из мужчин, примерно так: «Деревня Мандосаръ, на речке Мандосари у часовни. Гридка Лангиловъ, Петрокъ Карпиковъ; сеют ржи пять коробей, а сена косят тридцать копенъ, двъ обжи». Переписные книги были уже значительно более обстоятельны. Основной их целью было закрепление населения за их уделами, крепостных крестьян за владельцами и облегчение в сыске беглых. Соответственно, как раз в них большее внимание уделялось составу семьи. Обычно в них вносили всех мужчин семьи, от младенцев до стариков, а вот чем они занимаются, упоминалось весьма редко. Женщин в книги начали вносить лишь в XVIII веке, видимо полагая, что женщина без мужчины никуда не денется.

Поэтому о первом Сорокоумовском нам известно лишь то, что он относился к «посадским людям», то есть был свободным человеком, в обязанности которого входило нести «тягло» – платить подати, как денежные, так и натуральные, сельскими продуктами, а если ремесленник – продуктами своего производства, а также выполнять всяческие повинности по усмотрению местной администрации.

По поводу происхождения прозвища Сорокоумовский у ономастиков, специалистов, изучающих имена, фамилии и прозвища, до сих пор единого мнения нет. Но основная версия для представителей рода весьма лестна. Видимо, отец или дед того самого Игнашки был так умен, словно в голове у него был не один, а «сорок умов». Его-то и прозвали уважительно «Сорокоумом». Соответственно, дети и внуки его были «сорокоумовскими».

Спустя сто лет в переписной книге города за 1745 год Сорокоумовских числилось уже больше двух десятков. Был там записан и пятилетний еще Илья Сорокоумовский. Чем занимался он и его родители, сказать сложно, но, судя по тому, что упоминаний о них в каких-то других книгах не найдено, жизнь они вели спокойную и размеренную. Скорее всего, имели себе небольшую лавку в городе и чем-то торговали. В 1766 году у Ильи родился сын, которого окрестили Иваном, а еще спустя 11 лет – другой сын, Петр.

Потом Петр Ильич рассказывал, что меховым бизнесом его отец занялся, когда ему, Петру, едва исполнилось 16 лет. Дети отцу в этом усиленно помогали. Дело шло хорошо, Иван и Петр постепенно вникали в тонкости «шкурной торговли», и к началу XIX века их уже вполне можно было назвать в этом деле специалистами.

Точных сведений об этом периоде у нас нет, поэтому мы можем по некоторым известным нам сведениям лишь предполагать, как развивались события. Точно известно, что в 1801 году Илья Сорокоумовский преставился. Скорее всего, дело его, разделить которое было весьма сложно, досталось старшему из братьев, Ивану. Младший же получил часть из накопленных отцом денег. В Зарайске его особо ничего не держало, и он решил попытать счастье в Москве, в которой бывал уже не раз. Просто не мог не бывать. Вторая столица России находилась буквально в полутораста верстах, такое расстояние на лошадях можно было покрыть менее чем за сутки: утром погрузились в телегу, а вечером – уже в Москве, на дворе у старых знакомцев. Делать какой-то бизнес, тем более успешный, рядом с Москвой и периодически в ней не бывать, – в это поверить просто невозможно. Поэтому Петр, которому было уже под 30 лет, безусловно, знал, куда ехал.

В Москве его познакомили с молоденькой девушкой Анной, дочерью вышедшего из Волоколамска московского купца третьей гильдии Семена Степановича Дерягина, занимавшегося обувным делом и державшего лавку в башмачном ряду. Скорее всего, познакомил их бывший зарайский, а теперь московский купец Никита Патловский. Вместе с отцом он приехал в первопрестольную еще в 1798 году и уже здесь выдал свою дочь, тоже Анну, замуж за старшего сына Семена Степановича Никиту. Жили Дерягины в Якиманской части, недалеко от церкви Иоанна Воина, в доходном доме купца Насонова. Торговлю башмачным товаром имели крепкую, оптовую, купцами были солидными, уважаемыми и довольно богатыми. После смерти отца и младшего брата Ильи в 1906 году дело полностью перешло к Никите, и он повел его с большим размахом. После смерти в 1922 году (апоплексический удар [48] Говоря по-современному – инсульт. застал его прямо на работе, в лавке) он оставил солидное состояние в 200 000 рублей ассигнациями [49] Ассигнационный рубль – сначала расчетная, вспомогательная, а затем основная денежная единица российской империи с 1769 года по 1 января 1849 года, имевшая хождение наравне с серебряным рублем с рыночным курсом взаимного обмена обеих валют. . Выдавая замуж дочерей, Никита, кроме собственно приданого, давал еще по 20 000 рублей, что было огромной суммой. Можно предположить, что сестра его, Анна, имела за собой не меньше капитала, поэтому для Петра Ильича Сорокоумовского она была желанной парой. А разница в 13 лет для тех времен была вполне нормальной, можно даже сказать – не такой и большой.