Семен Гурарий - Азбука легенды. Диалоги с Майей Плисецкой

Ваш «Умирающий лебедь» в известном смысле тоже шлягер.

Возможно да, хотя все началось когда-то с «Лебедя» Михаила Фокина, написанного для Анны Павловой. В связи с этим пишут многозначительно про поиски замысла, некую сверхзадачу. На самом деле история создания «Лебедя» довольно забавна и случайна: просто Фокин задолжал деньги Павловой и никак не мог ей отдать. Тогда она сказала: не надо отдавать деньги, сделай, сочини мне балетный номер. Он сделал ей «Лебедя». Все. Вот вам создание.

И кто только не танцевал с тех пор «Лебедя» и в России, и во всех странах!

Все. Сотни и сотни. Каждая балерина, которая, образно говоря, встала на пальцы, старалась станцевать «Лебедя».

Но зрительская масса знает, пожалуй, только Вашего «Лебедя».

Действительно, как-то так получилось, что почти все танцуют «Лебедя» под меня. Ведь я станцевала его впервые еще совсем юной ученицей во время войны в Свердловске, сама что-то сочинила, придумала. И с тех пор танцевала на протяжении всей своей жизни по всему миру. Часто что-то изменяла, импровизировала. Даже при повторении на бис. То выходила из правой кулисы, то из левой, то лицом, то спиной. Но после того как «Лебедь» засняли на видео, его редакция стала доступной для других. И «мой» «Лебедь» стал даже модным. Люди учат по этой записи. Но говорят, правда, что хореография Фокина. А там ничего и нет от Фокина. Хотя надо сказать, что по частям существует и подлинный Фокин. Но большинство танцуют в моей редакции, в моих позах.

Кто в основном аккомпанировал Вам? Скрипачи?

Ой, легче сказать, кто мне не аккомпанировал. И скрипачи, и виолончелисты, и флейтисты. Конечно, «Лебедь» в зависимости от инструмента невольно для меня преображался. Скрипка – такая нежненькая, хрупкая, трепетная птица. Со временем мне больше стало нравиться танцевать под виолончель, под ее глубинный, необыкновенно чувственный голос. Соответственно у моего «Лебедя» не могли не возникнуть новые краски. С кем мы вместе выступали? Со многими замечательными музыкантами, всех не перечислишь: скрипачами Михаилом Вайманом, Семеном Калиновским, виолончелистами Федей Лузановым, Славой Ростроповичем… Танцевала я под «живое» пение испанской оперной дивы Монтсеррат Кабалье. Вживую играл мне и легендарный Исаак Стерн. С ним, кстати, произошла смешная история. Это было в Нью-Йорке. Я танцевала в спектакле «Дон Кихот». А потом в конце, на бис, «Лебедя». Успех был такой огромный, что Стерн вышел на сцену мне аккомпанировать. И я немножко схулиганила, подошла в танце слишком близко к нему: взмахи рук – и он… киксанул . Но публика не поняла и подумала, что это Стерн слишком неосторожно ко мне приблизился. Даже его близкий друг и коллега, известный виолончелист Григорий Пятигорский, ничего не понял, позвонил мне на следующее утро и сказал в сердцах: «Куда он лезет на сцене?» Вот такие выступления тоже были. Кстати, в Советском Союзе, несмотря на всю популярность «Лебедя», его нельзя было исполнять в заключение праздничного концерта. Тем более в Кремле. Это считалось упадничеством. Потому что Лебедь умирает.

Судя по всему, встречи с Бежаром и другими великими деятелями искусства стали важными событиями в Вашей творческой жизни. Иногда мы путаем, правда, жизнь и биографию. Про некоторых даже говорят: у него нет биографии.

Биографияесть у всех людей, только у одного интересная, у другого – нет. Нужная кому-то или никому. Можно цепляться и раздувать какие-то случайные факты. Недавно прочитала я в газете разговор с бывшей женой знаменитого в свое время танцовщика Александра Годунова.

Она пытается ему сделать вымышленную биографию, так сказать. Мы знаем все пакости советской власти, но не надо валить на власть все, даже то, в чем она не виновата. Саша хотел убежать на Запад, и я знала об этом. «Вот сейчас поеду на гастроли и не вернусь», – повторял он. Он мне доверял, так как знал, что я не «стучала». Я ему тогда сказала, чтобы он подождал, пока выйдет на экран фильм-балет «Анна Каренина» с нашим участием. Он так и сделал: дождался в Москве выхода фильма, а потом, при первой же возможности, убежал. Понимаете? А там, в Америке, он сам был, к сожалению, во всем виноват: он пил. Бежар хотел его поддержать в Нью-Йорке, поставить для него спектакль, назначил ему репетицию. А он напился и не пришел. И Бежар, естественно, больше не захотел иметь с ним дела. Вот так он себе там «делал» карьеру. Потом он поехал в Голливуд. Зачем? Там нет балета. Вот это все подлинные факты. Это – правда, которая не может ни умалить, ни принизить. И если я знаю правду о человеке, то для меня подобные публикации лишь вымышленная биография.

Или биографии, удобные обществу, бюрократии.

Бюрократия– это принцип мышления. Она ползучая. Любовь к приказам, что ли. Или к сформулированным критериям. Некая общественная установка. Люди боятся высказать свое мнение, не знаю почему. Когда-то у нас боялись сказать не то, чтобы не посадили. Но и на Западе боятся. Есть так называемые священные коровы, к которым нельзя прикасаться. Недавно я слушала сочинение одного композитора, такое громоздкое и мало что говорившее моему сердцу, что я еле высидела концерт до конца. Однако музыку этого композитора в цивилизованной стране Германии, где проходил концерт, «принято» любить. И этим все сказано: соответственно, единодушной была в тот вечер и реакция публики. Это какой-то феномен, требующий осмысления.

Феномен власти общественного мнения – вечная тема.

Властьв любых ее проявлениях страшна. И никто не может быть от нее совсем независимым. И художник тоже. Власть диктует, заказывает, заставляет себе служить. Микеланджело, Бах зависели от заказов. Моцарт тоже писал по заказу. Да и Пушкин. Все. Может быть, только Гоголь издевался над царем. И то потому, что одной ногой жил в Италии и потому не боялся. Русскому человеку при тирании лучше всего жить за границей. Прокофьев, Шостакович, Хачатурян слагали оды власти и тирану.

И все же были большие поэты, не написавшие ни одного хвалебного слова Сталину, такие как Марина Цветаева.

И погибла. У нее не было никакого выхода, ее не печатали, ее лишили всего, близких, возможности свободно думать, даже жить ей было не на что. Впрочем, Мандельштама, который написал, так сказать, панегирик Сталину, это не спасло. Каждый живет в своем времени, дышит воздухом эпохи. Мы тоже не можем жить в будущем. Парадоксально, что в каждом из нас от природы сидит властолюбие, сидит маленький тиран. Вот мы говорили про Исаака Стерна. Он был не только властным человеком, но и обладал реальной властью. Пользовался ли он ей? Все приносили ему «на хвосте» всякие новости, вероятно даже сплетни. Разумеется, пользовался, но, думаю, для достижения и осуществления творческих замыслов. Это уже нечто другое. Он был выдающийся художник и сделал немало добрых дел и для молодых музыкантов, и вообще для музыкальной культуры. Конечно, если брать в масштабах государства, общественный тиран тиражирует маленьких. В семье, на работе, в государстве. И чем мельче человек, тем злобнее и завистливее. Вот тогда кричи караул: он покажет свою силу. Ах, вот ты такой? – а я тебе по морде! К сожалению, это биология. Люди жаждут власти и используют ее чаще всего для плохих дел. Да и воюют в основном из-за властолюбия. При тирании правители все головорезы. И войны только из-за тиранов. Вы посмотрите: в Европе всё затеяли два человека – Гитлер и Сталин. Подари тирану весь земной шар – мало, подавай луну. А для оправдания общественное мнение создается – так сказать, «правда по случаю».