Ольга Романова - Бутырка. Тюремная тетрадь

09.01.09

Сегодня был очередной обыск. Нашли телефон, а зарядку нет. Предположили, что мы заряжаем телефон через телевизор?! Отключили горячую воду, так как «не положено». Без горячей воды становится прямо как в тюрьме – холодно.

10.01.09

Вызывали в оперчасть, мы заранее договаривались, что один из моих сокамерников «возьмет» телефон на себя, так как это один из основных запретов в тюрьме. Можно легко угодить в карцер. Так и сделали. Вот только опер стал угрожать моему сокамернику, говоря, чтобы тот сдал того, чей телефон, так как в нем нашли наркотики и это статья. Сокамерник не сдался. Мой – и все. Через несколько часов меня привели к замначальника тюрьмы по оперативной работе, с которым конфликтовал Алексей. Поговорили по душам. Я еще раз напомнил ему о несоответствии законов реалиям жизни и духу времени, а также о несоответствии многих условий содержания здесь даже этим законам. В частности, что очень много людей здесь, в тюрьме, в том числе среди моих бывших сокамерников, имеют разрешения судов на телефонные звонки. Однако в тюрьме нет технической возможности обеспечить данную норму, что ущемляет права заключенных. В конце разговора мой собеседник, г-н Г. сказал: признайся, это же твой телефон нашли у вас в камере. Мне не нужно отправлять тебя в карцер – мне нужен канал, по которому телефоны попадают в тюрьму. Я ответил, что если его подчиненные перестанут говорить глупости и угрожать моим сокамерникам, то я готов буду лично сказать, что да, телефон мой, но канал я не выдам, пока технические возможности тюрьмы не будут соответствовать нормам закона (в области телефонных звонков). А когда эти нормы будут выполнены, у меня не будет причин заносить телефоны. В общем, договорились, чтобы у меня больше телефон не находили, тогда и вопросов не будет. А этот эпизод забыли. Хороший, нормальный для меня вариант, с учетом того, что 26.12.08 у меня уже изъяли один аппарат прямо из кармана брюк. То есть я уже должен был получить два карцера. Но нормальные человеческие отношения сделали возможным жить нормально. Конечно же, телефоном я буду пользоваться, но гораздо аккуратнее.

Официально в Бутырке телефонов больше нет. Что самое приятное, это стало причиной отключения глушилок – а стало быть, стало гораздо лучше слышно.

Вечером в камеру зашли вызванные мною сантехники. Формальный повод для вызова – протечка раковины. Я поинтересовался у них, почему отключили воду. Они опустили глаза в пол, сказали, что приказ. Я спросил, сколько времени потребуется, чтобы воду включить? Ребята ответили мне, что наверху идет ремонт камеры и сколько времени уйдет на это, они не знают. Тогда я задал более конкретный вопрос – сколько? – Блок «Парламента». – Хорошо, говорю, договорились. А когда вода будет? Ребята сказали – часа через два сделаем. Сделали, не обманули.

18.01.09

Сегодня по дороге на суд я познакомился с бизнесменом Л. Он сидит здесь столько же, сколько и я, и статья та же, 159 часть 4. Я спросил – что не поделили? Да вроде, говорит, все делили. С М. не договорились (это генерал МВД) по долларам. Я посчитал, что платить не нужно вообще, а мне сейчас пытаются объяснить обратное. В общем, я пожелал ему удачи, а он мне.

Сегодня у меня день рождения. Мой друг Макс сделал мне отличный подарок – возможность поговорить с женой по телефону. Вот окончание одного из местных поздравлений мне: «Тюремное братство, хоть это и странно звучит среди нормальных людей, делает отношения чистыми. Желаю тебе крепкого здоровья, это твое самое главное богатство».

Настроение подпортило сообщение жены, что заказчик моего дела обещал посадить и ее, если она будет стараться каким-то образом мне помочь.

28.01.2009

Каждый день, прожитый в тюрьме – это «День Сурка». С утра до ночи и с ночи до утра все повторяется изо дня в день: проверка, завтрак, прогулка, и т. д. и т. п. Ночью – «дорога»: переписка с друзьями и просто арестантами. Поэтому когда в течение дня происходят какие-либо события, будь то приход адвокатов, выход в церковь или что-нибудь еще, это всегда вызывает положительную реакцию, так как появляется хоть что-то новое. Даже периодически возникающие проверяющие «сверху» вызывают неподдельный интерес, а в большинстве случаев они стимулируют затухающее чувство юмора.

Вот и сегодня один из таких дней. Тормоза (дверь в камеру) открылись где-то в 8.30, часа за полтора до прихода проверки. На пороге майор службы режима. «Ну что, – говорит, – ребята, сегодня будет проверка, поэтому приведите в камере все в порядок. Прежде всего, снимите бельевую веревку». Далее, как обычно, следует просьба убрать книги куда подальше, а на видное место поставить продукты. Через некоторое время в камеру заходит уже подполковник, замначальника тюрьмы по режиму. Его взгляд останавливается на решетке: непорядок, говорит он. Надо снять с решетки пакеты с продуктами. Я пытаюсь объяснить, что в камере нет холодильника, и продукты могут испортиться. Он сдается – придет за пять минут до проверки, тогда точно нужно будет все убрать, а пока пусть висят. Следующим в камеру заходит и.о. начальника тюрьмы (начальник в отпуске, на моей памяти пятый раз за полгода), он же наш оперативник. «Какие ко мне вопросы?», – интересуется он с традиционной скукой. Я объясняю, что без холодильника сложно. Он начинает меня уговаривать: все, мол, будет хорошо, если не говорить о холодильнике проверяющему. Не понимаю я смысла в потемкинских деревнях. Ну да ладно, посмотрим.

Проверяющий офицер оказался не единственным посетителем нашей камеры на сегодня. Он осмотрел камеру, остался доволен: чистенько, говорит. «Ну что, к вам сейчас придет ТВ и представители Общественной палаты. Они будут задавать вам вопросы: у вас все должно быть хорошо. Если на что есть жалобы – говорите лучше мне и сейчас все решим». По выражению его заплывшего жиром лица – да и по опыту – понятно, что решать он ничего не будет. Главное – не ударить в грязь лицом перед ТВ и Общественной палаткой.

Перед уходом взгляд офицера останавливается на нашем шкафчике для продуктов. Дело в том, что, так как мы вынуждены были убрать книги в сумку для хозтоваров, то мы были вынуждены эти хозтовары – в основном туалетную бумагу, рулонов 20 – выставить наверх шкафа. Это не дело, говорит – туалетную бумагу надо тоже убрать. Мы говорим, что можем убрать ее только в шкаф для продуктов, так как других свободных мест в камере нет. Про себя думаю: здорово, если «общественная» проверка поинтересуется качеством нашего питания и откроет шкафчик для продуктов.