Марина Максимова - Это же я…

Мы с Максимом росли душа в душу, всем делились друг с другом, вместе играли. Мы умели хранить секреты друг друга.

Мы с Максимом росли душа в душу, всем делились друг с другом, вместе играли. Мы умели хранить секреты друг друга.

Я еще с детства поняла, что язык надо держать за зубами. И если брату, скажем, нравилась одна девочка, а он в то же время привлек внимание другой – не надо, чтобы эти девочки знали о существовании друг друга, плохо будет обеим, да и брату не поздоровится. А Максим и вовсе оказался чемпионом мира по сокрытию тайн, даже несмотря на то, что для него это было чревато. Сколько раз ему влетало из-за меня! Сосчитать невозможно. Но брат меня ни разу не сдал. Помню, папа наш, пока не бросил курить, иногда позволял себе подымить в ванной и держал там стратегический запас сигарет и спичек. А я, маленькая, подглядела за ним и решила попробовать – что же он там такое делает и какой в этом смысл? Достала сигарету, вложила ее в зубы не той стороной, чиркнула спичкой и подожгла фильтр. Долго стояла в задумчивости, принюхивалась к этому дымящемуся безобразию, а потом решила: «Да ну, фигня какая-то эти ваши сигареты», выкинула улики в унитаз и отправилась восвояси. Думаю, все уже в курсе, что «бычки» не тонут? Так и произошло. Мама быстро обнаружила улику. И кому, как вы думаете, влетело за это преступление? Разумеется, брату. Он был уже в том возрасте, когда мальчишки пробуют курить, и мама даже не сомневалась, что и Макс тоже решил поэкспериментировать. Он мужественно стерпел наказание, хотя, как говорится, ни сном ни духом не подозревал, за что страдает. Но меня не выдал.

Брат был главным компаньоном и по играм во дворе. Поскольку он по-прежнему оставался главным человеком в моей жизни, то считал своим долгом всегда и везде таскать меня за собой. Я была своей в его мальчишеской компании и за годы, проведенные среди пацанов, научилась виртуозно залезать на деревья, прыгать с гаражей, перепрыгивать через заборы, стрелять из рогатки, словом, освоила весь арсенал знаний, умений и навыков нормального дворового парня. Одежда и обувь на мне «горели», ботинки вечно были в грязи, а штаны – в дырках. В общем, в компанию друзей брата я вписывалась идеально. К тому же характер у меня был боевой: я никогда не ныла, не говорила, что боюсь прыгать вот с этой верхотуры или не успеваю угнаться за здоровыми парнями, на три года меня старше. Не сдавалась никогда. И ребята брали меня с собой.

Я была своей в его мальчишеской компании и за годы, проведенные среди пацанов, научилась виртуозно залезать на деревья, прыгать с гаражей, перепрыгивать через заборы, стрелять из рогатки.

Впрочем, я не просто так по дворам носилась. У меня была важная миссия. Я была Чип и Дейл в одном флаконе – мне все время требовалось кого-нибудь спасать и восстанавливать поруганную справедливость. Еще в раннем детстве, наблюдая за жизнью каких-нибудь мелких насекомых в траве, я заметила, что кто-то кого-то все время обижает. Причем первый «кто-то» был непременно большой и сильный, а второй – маленький и слабый. И я посвятила себя спасению вторых от первых. Лежа животом в пыли, я мужественно сражалась на стороне муравьев, защищая их от жуков и перенося в убежища, где они бы чувствовали себя в безопасности. Став постарше, подбирала на улице и тащила в дом бесчисленных котят, щенков и прочую живность, голодную и замерзшую. Мама пыталась бороться с нашествием в ее квартире бездомных животных, но тщетно. Однажды у нас несколько месяцев прожил голубь. Как-то, идя по улице, я заметила овчарку, которая, клацая зубами, кидалась на стаю голубей, и одного из них ей удалось схватить. Я бросилась к этой псине, вырвала из ее пасти бедную птицу, которую собака уже начала меланхолично пережевывать. Естественно, после этих манипуляций крыло у голубя оказалось сильно повреждено, и я взяла бедолагу домой – выхаживать. Определила его в общий коридор. До сих пор, кстати, не могу понять, как наши добрые соседи терпели такое беспардонное отношение к общей площади. И ведь ни разу не сделали ни одного замечания ни мне, ни моим родителям! Хотя можете себе представить, как вела себя птица – никакого понятия об осознанной жизнедеятельности у нее, конечно, не было. Голубь жил на трубе, питался крошками и расхаживал с гордым видом от двери до двери. Он стал мне настоящим другом: встречал меня из школы, садился на плечо, закутывался в мои волосы, что-то ворковал. Я гуляла с ним на улице, иногда он пробовал летать, разминая крыло, но возвращался обратно. Правда, однажды все-таки улетел навсегда, и, знаете, честно говоря, мне даже не было обидно, потому что я понимала – миссия выполнена, птица спасена.

Стремясь помочь миру, я не очень-то задумывалась о своих домашних, которым не всегда моя забота о братьях меньших была по нраву. Помню, мы с братом спасли здоровенного ужа. Вероятно, ему тоже было в тот момент очень плохо, но что конкретно с ним приключилось, сейчас не вспомню. Принесли мы его домой, спрятали, чтобы не волновать маму и бабушку, а он возьми да и удери. Поискали мы его, поискали и решили, что уж вырвался на свободу и в данный момент подползает к своей норе в лесу. Мы за него порадовались и думать забыли. А недели через две он выполз из-под плинтуса (где и проживал, оказывается, все это время) и разлегся на полу посреди комнаты, греясь на солнышке. Первой ужа заметила наша бабушка. Мне показалось, что она была не очень рада встрече – во всяком случае, кричала громко и мгновенно взлетела куда-то на самый высокий шкаф. Я от нее такой прыти не ожидала. Ужа пришлось вынести на улицу, а бабушку долго отпаивали валерьянкой.

Одно из моих детских прозвищ – Терминатор. Став постарше, я уже не только зверей спасала, я вступалась за каждого несправедливо обиженного одноклассника или товарища по играм во дворе. В бой шла легко и смело, пусть противник и превосходил меня по численности и физической мощи.

В бой шла легко и смело, пусть противник и превосходил меня по численности и физической мощи.

Однажды в запале даже сломала руку о чью-то голову, но в пылу драки не обратила на эту досадную мелочь внимания. Потом, когда обнаружилось, что рука онемела и я не могу ни ложку держать, ни ручку, бабушка пошла со мной в травмпункт. Там-то все и выяснилось. Врачи долго пытались добиться от меня, где я умудрилась заработать перелом, но я не смогла внятно ответить. Ну подумаешь, травма! Я их все помнить должна? Главное, справедливость была восстановлена.

Но по-настоящему, не на жизнь, а на смерть, я боролась только однажды. В нашем дворе жила девочка из очень неблагополучной семьи. Папы у нее не было, мама появлялась дома так редко, что ее никто и не видел, и девочка жила с бабушкой – очень старенькой и совершенно слепой. Первый раз я увидела ее, когда ей было лет семь. Меня поразили ее волосы – длинные, густейшие, золотистые, но, по всей видимости, никогда не знавшие ни мыла, ни расчески. Вся голова – один сплошной жуткий колтун. Во что она одевалась – вспомнить страшно. В школе училась тоже через пень-колоду, бабушка не могла ни уроки у нее проверить, ни помочь с заданиями. Разумеется, малышка была изгоем. Стоило ей выйти во двор, над ней начинали смеяться, а когда это надоедало – просто били. Зло, беспощадно и жестоко. Ни за что, просто так. Увидев эту мерзкую сцену первый раз, я тут же расшвыряла всех обидчиков, вырвала бедолагу из их лап и повела домой. Перешагнув порог ее квартиры, я чуть в обморок не упала. Сказать, что там было грязно – не сказать ничего. В доме не убирались лет пятнадцать, по всей видимости. Я такого запустения и ужаса не видела никогда! Решила действовать. Для начала предложила девочке постричь ее, потому что сразу просто помыть и расчесать то, что было у нее на голове, не представлялось возможным. Как-то с грехом пополам я соорудила из ее волос какое-то подобие прически (мне самой было лет одиннадцать, и парикмахер из меня получился так себе). Голову помыла и все колтуны расчесала. Потом попыталась прибрать в доме. В общем, с тех пор я взяла над ней шефство. Моя мама отдавала девочке вещи, из которых я выросла. Во дворе поначалу смеялись, видя, что она ходит в моих платьях и брюках. Но я быстро навела порядок, кому словами, а кому и кулаками объяснив, что будет с каждым, кто посмеет поднять на нее руку. Как вспомню, сколько я из-за нее дралась и как яростно защищала… в общем, постепенно от девочки отстали. Недавно, приехав в Казань, я ее встретила на улице. Она вышла замуж, воспитывает четверых детей и внешне выглядит вполне благополучно. Домашняя такая, спокойная, доброжелательная, любит семью, детей и довольна жизнью.