Екатерина Фурцева - «Я плачу только в подушку». Откровения «первой леди СССР»

Я ошиблась. Думала, что все прошло, но на самом деле мои беды только начались. Ему показалось обидным, что я его выгнала и не желаю мириться. Несколько дней он меня уговаривал. Я на все уговоры отвечала одно и то же – нет! Поняв, что уговоры не помогут, он начал мстить. Подло, не по-мужски мстить женщине, да еще и такими недостойными способами. Он начал распространять про меня сплетни. Чего только не говорил. Ему верили, потому что он был свой, а я пришлая. И вообще мужчинам больше веры в таких вопросах. Бабы всегда заведомо виноваты в глазах людей. То, что он на меня руку поднял, ему в укор не ставили. Эка невидаль! Разве муж жену не может поучить? Район был отсталый до невозможности, поэтому-то нас, комсомольцев, туда и направили. Пережиток на пережитке, дремучесть. Опять же, как он меня ударил, никто не видел, потому что дело было дома. А как я за ним во двор с кочергой выскочила, видели многие. Дружки его начали писать на меня кляузы в оба райкома [3] То есть в райком партии и райком комсомола. и в обком. Сам он на каждом углу рассказывал, какая я гадюка, проститутка и стерва. Изменяла ему, а когда он возмутился, избила и выгнала из дому. Первый секретарь райкома комсомола занял выжидательную позицию. Не вмешивался ни во что, не выступил в мою защиту. Ждал, что ему скажут сверху. Только провел со мной беседу. Формальную, для того, чтобы бумажку написать. А я ждала поддержки. Потом уже, много позже, догадалась о том, что Первый меня боялся. Думал, что я его подсижу. Непонятная штучка, по направлению ЦК комсомола приехала, мало ли. Сама я была девушка бойкая, это тоже настораживало. Поэтому он меня и не поддерживал. И, небось, втайне радовался происходящему. А сам выступить против меня боялся. Формально мог, повод кляузы давали, но не хотел связываться с «цэковской штучкой». В районе думали, что если нас ЦК направил, то значит у нас там связи. Дело закончилось тем, что мне пришлось уехать. Выглядело это как перевод с повышением, но на самом деле было бегством. Презирала себя за это невероятно. Гадко было на душе. Молодая была, твердости не хватало, растерялась. Случись такое несколькими годами позже, засадила бы этого мерзавца в тюрьму за рукоприкладство и клевету. А первый секретарь за свое беспринципное бездействие лишился бы у меня не только своей должности, но и партбилета. Но былого не вернуть. Урок получила на всю жизнь. И всю жизнь помогала женщинам, попавшим в похожее положение. Защищала их, утешала, ободряла и всем говорила одно и то же – боритесь за свое честное имя, не давайте мерзавцам спуску. Отстаивать свое честное имя не позорно, позорно молчать. Кто молчит, тот виноват.

А про «чужое» я вот к чему. Оба моих мужа, настоящие, с которыми я прожила долго, на момент знакомства со мной были женаты. Меня это настораживало. Я очень щепетильна в этом смысле. Не могу позволить себе разбить чужое счастье. Но оба они уверяли меня в том, что давно разлюбили своих жен, что их брак был ошибкой и т. д. Я верила им. Когда любишь, то веришь. Как можно заподозрить любимого человека в неискренности? Верила, а зря. Теперь подозреваю, что на самом деле все было не так, как они мне представляли. Петр, небось, и своей фронтовой жене говорил, что у него со мной все кончено, что мы с ним чужие друг другу люди. А я в то время от него беременная была и строила планы на счастливую нашу с ним послевоенную жизнь. А про то, что мы с Николаем [4] Фирюбин Николай Павлович (1908–1983) – второй муж Екатерины Фурцевой. На руководящей работе находился с 1938 г. Был секретарем Московского обкома ВКП (б) (1940–1943), секретарем Московского горкома ВКП (б) (1943–1949), заместителем председателя Московского горисполкома (1950–1953), послом СССР в Чехословакии (1954–1955) и Югославии (1955–1957), заместителем Министра иностранных дел СССР (1957–1983). Брак с Фурцевой был у Фирюбина вторым. После ее смерти он женился на Клеопатре Гоголевой, вдове А. В. Гоголева, секретаря Московского обкома КПСС. якобы чужие друг другу, я узнала от посторонних. Слухи распространяются быстро. Он своей пассии сказал, та подруге похвасталась, подруга по всей Москве разнесла. Николай все отрицает, но я по глазам вижу, что это не так. Переживаю. На лишний гадкий слушок мне наплевать. Много их про меня ходит. Одним больше, одним меньше – не важно. Разочарование меня больно ранит, предательство. Но сама же вспоминаю мамины слова и говорю себе, что оба раза я получила то, что заслужила. С чего оба раза начиналась моя супружеская жизнь, тем она и закончилась. Кривое не выпрямить. Кто предал одну жену, тот предаст и вторую. Надо очень хорошо знать все обстоятельства, чтобы отличить белое от черного, понять, какие отношения связывают супругов. Я сильно переживала, когда Светлана развелась с Олегом [5] Первым мужем дочери Екатерины Фурцевой Светланы был Олег Козлов, сын секретаря ЦК КПСС Фрола Козлова, считавшегося в 1960–1964 гг. вторым человеком в советском руководстве после Никиты Хрущева. Брак продлился с 1960 по 1968 г. В 1964 г. Светлана родила дочь Марину. Вторым мужем Светланы был переводчик Игорь Васильевич Кочнов. . Но еще сильнее переживала по поводу того, что у нее возник роман с женатым мужчиной. И до сих пор переживаю. Мне, как матери, больно, что дочь повторяет мои собственные ошибки. Игорь уверял, что его первый брак оказался несчастливым, что они с женой давно живут, как чужие. Он говорил те же самые слова, которые я в свое время слышала от Петра и от Николая. До свадьбы у меня с Игорем состоялся серьезный разговор. Я сказала все, что думала по поводу его женитьбы на Светлане. Сказала, что предпочла бы, чтобы моя дочь не разбивала чужую семью, но решать ей, она взрослая. Не знаю, довольна ли Светлана вторым браком или нет. Она очень скрытная, держит все в себе. На первый взгляд они живут ладно, а в то, что там на самом деле происходит, лучше и не вникать. Учусь этому у мамы. Та мне про моих мужей говорила, что думала, но поступать по своему усмотрению не мешала. «Я скажу, а ты решай». Это единственно верная позиция. Близким людям надо говорить правду в глаза. Кто же еще скажет правду, если не близкий человек, родная мать? Но нельзя мешать детям поступать по-своему. Это до добра не доведет. Помню, как сама дорожила своей самостоятельностью. Много шишек набила, пока начала прислушиваться к материнским советам.

Утром поздравила Николая с днем рождения и уехала. Сначала в министерство, затем на съезд [6] XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза проходил в Москве с 30 марта по 9 апреля 1971 г. . Постаралась, чтобы мое поздравление прозвучало как можно веселее и сердечнее, но сама чувствовала фальшь. И Николай ее тоже почувствовал. Веселые слова даются с трудом, когда на самом деле хочется спросить совсем о другом. О том, что нам делать дальше? Как жить? Сейчас для меня, нет – для нас обоих было бы спасением, если бы Николая отправили куда-нибудь послом. У нас бы появилась возможность вдали друг от друга спокойно обдумать наше будущее. Начиная с того – есть ли оно у нас, это общее будущее? Стоит ли на что-то надеяться? Долгая разлука нередко помогает наладить отношения. Но Николая никуда не отправят, нечего и надеяться. В Монголию он сам не поедет, а в Америку или Англию его не назначат. Не доверят такой важный участок. Николай работал в Югославии в сложнейшее время, сразу же после восстановления дипотношений [7] Дипломатические отношения между СССР и Социалистической Федеративной Республикой Югославией были разорваны в 1949 году по причине крупных разногласий между И. В. Сталиным и югославским лидером Иосипом Броз Тито, не желавшим признавать авторитет Сталина. Разрыв отношений с СССР, а фактически – со всеми странами социалистического лагеря, привел к сближению Югославии с США и их союзниками. Так, в июне 1950 года было заключено американо-югославское соглашение о поставках в Югославию американских военных грузов. По инициативе Н. С. Хрущева и В. М. Молотова, стремившихся вернуть Югославию в социалистический лагерь, в 1953 г. двусторонние отношения были восстановлены, но продолжали оставаться весьма прохладными. Югославия считалась социалистическим государством и участвовала в работе Совета Экономической Взаимопомощи, но не стала членом этой организации. Также Югославия не вступила в Организацию Варшавского Договора (военный союз социалистических стран) и не поддерживала советскую внешнюю политику (например – осуждала вмешательство СССР в дела других социалистических стран). В своем дневнике Екатерина Фурцева допустила ошибку (скорее всего случайно). Ее муж Николай Фирюбин был не первым, а вторым послом СССР в Югославии после восстановления дипломатических отношений. Первым послом СССР был Василий Алексеевич Вальков (1904–1972), проработавший в этой должности с 1953 по 1955 г. . Задачи перед ним стояли труднейшие. Он старался как мог, но всего сделать не мог. Времени не хватало, по-настоящему компетентных сотрудников было мало, югославы саботировали многие инициативы. Но в результате во всех недочетах обвинили Николая. Посол отвечает за все.