Гагик Карапетян - Мяч, пробитый им, и теперь летит над землей. Древо памяти Валентина Бубукина

– С Бубукиным вместе, точнее, параллельно играл лет пятнадцать. Причем, десять из них встречались на поле дважды в сезоне, выступая друг против друга: я за «Спартак», он – за «Локомотив».

«…Вне поля у него ( Крутикова ), как и у всех нас, была своя изюминка. Все время пил чай, который никто не мог в рот взять. Как только забурлит кипяток, он быстро наливает и пьет. От этого у него на губах кожа сходила… Спрашивал: «Чайку не хочешь?» – «У тебя слишком крутой, ты же Крутиков»…»

– Давайте начну рассказывать – почти всю ночь не спал – готовился к беседе. Вспоминать спортивную жизнь очень сложно. Впервые увидел Бубукина в «Локомотиве», где он провел, на мой взгляд, лучшие годы. Когда стал играть хуже, перешел в ЦСКА. Валька был нормальным, атакующим футболистом, работал, словно машина, пробегая от одной штрафной до другой.

– Впервые увидел Бубукина, когда он выступал за «Локомотив», а я – за «Торпедо».

– Мы познакомились в годы игроцкой карьеры Бубукина в «Локомотиве». Валя – веселый и неглупый человек, прекрасный рассказчик анекдотов.

– Отмечу: на протяжении всей нашей беседы рядом с вами находился тяжело больной Валентин Козьмич, почти без слов, жестами и мимикой выражавший согласие с вашими ответами.

– Причем, полное!

…Имена и фамилии партнеров Ивановапо «Торпедо» и сборной, включая Бубукина, оказались знаковыми для меня, естественно, после знакомства с «моим» Валентином. Некоторые стали олимпийскими чемпионами Мельбурна–1956. Слава Богу, это произошло параллельно с моими выступлениями – мы жили в «деревне», почти одновременно завоевав награды Игр. Позже я заинтересовалась футболом. И то, признаюсь, подходила к стадионам к концу матчей, чтобы узнать счет. Важнее было другое – встреча со «своим» Валей. Потом их победы продолжились…

– Впервые Бубукина увидел на сборе национальной команды в 1958-м, куда я прибыл из «Ростсельмаша» в шоковом состоянии, получив приглашение Качалина (заметил меня в 1954-м, после чего занес в блокнот мою фамилию в числе подающих надежды).

Мы готовились к своему первому первенству мира на базе сборной Китая в Гуанжоу. Там я с Валей и подружился: виделись каждый день – быстро сошлись. Удивительный был человек, светлая память ему. Вокруг него собирались не только молодые, но и опытные игроки. Бубукин так поставил себя в команде, что его любили все. Знал много баек, придумывал розыгрыши! Мне кажется, если кто-то посадил бы Валю рядом с Юрой Никулиным, то они могли бы неделю-две без перерывов рассказывать анекдоты: один подхватывал бы эстафету у другого…

Бубукин подшучивал над собой, создавал здоровую атмосферу… Что ощущали все, включая Яшинаи Нетто. Лев Иванович, искренне улыбаясь, хохотал, а Игоря, нашего капитана, только Валя мог вывести из душевного равновесия. Наконец, Кесарев, умирая со смеху, заваливался под стол. Поэтому тренеры во главе со Старостиным, начальником команды, долго думали, как и куда деть Володю на установках, чтобы тот не видел Бубукина. Приставляли два стула спинками вместе: на один сажали Кесарева, смотревшего в одну сторону, а на соседнем кто-нибудь сидел так, чтоб загородить Валю. ( Смеемся .)

«…Если меня ценят за веселые истории, то Витя ( Понедельник ) – настоящий оратор. Он один из немногих был уже тогда эрудированным парнем, недаром потом окончил факультет журналистики МГУ…»

– Мое с Бубукиным заочное знакомство состоялось через коллективное фото сборной тех лет. Сами ребята за два долгих месяца в Китае так сдружились, что по приезде в Москву, хотя и «рассыпались» по командам, видно, быстро соскучились. Начались звонки, приглашения в гости… Вскоре мы побывали у Бубукиных на Войковской, в двухэтажном деревянном доме. Рядом лес, канал, под окнами огороды, яблони. Его мама, Марина Андриановна, и Зоечка с высокой на голове бабеттой ( причёска из длинных волос – они укладываются в валик сзади и частично на макушке) , угощали вином из своих яблок. С тех пор мы подружились. А могли и породниться. У них двое ребят, у нас девчонки, и все ровесники, в одной школе учились, французской. Валентин часто пошучивал: «Подрастут, вот и поженим». Я отвечала в тон: «Старших заберешь к себе, нам – младших». Не случилось… Доброжелательный был человек, умный, с веселым характером, юмором и самоиронией.

«…Яшин частенько приходил в гости ко мне «на кухню», жили они рядом, на Песчаной. У меня теща еще жива была, они с Зоей делали вино из яблок со старого огорода на Войковской. Дома всегда стояли 30-литровые бутыли. Лева, правда, со своей язвой предпочитал немного водки. Сядем, выпьем, слово за слово, я и спрашиваю, что было для него главное, когда играл. И он не в микрофон для статьи, а похрустывая огурчиком, говорил:

– Прежде всего, прославить Родину надо, чтобы все знали, что Советский Союз – это сила. И конечно, общество – чтобы «Динамо» звучало. А уж напоследок, что мне перепадет…»

– Я любитель футбола с детства. Помню, как в конце 1950-х оказался рядом с Бубукиным на трибуне одного из столичных стадионов. Как и болельщики вокруг, с восхищением смотрел на наших кумиров.

– Поэтому во Вьетнаме общались, как старые знакомые?

– Нет, я знал его заочно. Тем более, он не предполагал о моем существовании. Поэтому встретил его, как посол, которого информировали: Бубукин приехал в Ханой, чтобы тренировать местную армейскую команду по согласованию с оборонными ведомствами двух стран. Прибыл, представился в постпредстве, я его с удовольствием принял, пригласив на обед в моей резиденции.

– Познакомились, когда Валя в «Локомотиве» играл. Мой дядя, заядлый болельщик команды – с ним я и ходил почти на все матчи «железнодорожников».

– Получается, видели Бубукина-игрока?

– Конечно! Позже познакомились семьями.

– У нас с Бубукиным разница в возрасте 8 лет. Поэтому на футбольном поле не пересекались. Я уже работал в Федерации футбола СССР, когда он еще выступал. Поэтому вместе сыграли за команды ветеранов.