Сергей Фадеев - Мы выжили в эпоху перемен!

1991-й был годом тотального дефицита. В магазинах системы советской торговли прилавки пустовали. Еду, алкоголь, курево и прочие радости жизни продавали по карточкам. Обувь с 1 марта распределялась только по предприятиям из расчета 30 пар в год на 100 человек. Забыли? Да-да, обуви в продаже не было. Никакой. Из магазинов она испарялась, перекочёвывая на рынок и раздуваясь в цене в три-четыре раза. По госценам же её разыгрывали в лотерею, как в фильме «Гараж». Потом профкому нужно было составить и заверить в горуправе список счастливчиков. В назначенное время все они должны были явиться в строго определённый магазин и купить что-то из имевшегося в наличии. Даже если ничего не подходило по фасону или размеру, всё равно брали хоть что-нибудь: для будущей перепродажи или обмена.

Я, молодой корреспондент газеты «Знамя», был среди редакционных везунчиков, вытянув из мешка бумажку с крестиком! Точно помню, что главный редактор Виктор Боев оказался в числе проигравших. Счастливые знамёнцы в указанный день пришли в обувной на улице Мичурина. Нам открыли двери, пустили внутрь, строго пересчитав по головам, после чего двери в магазин были снова заперты.

С детскими вещами было еще сложнее. 25 февраля горуправа (ее тогда чаще называли городское управление, слово управа больно уж ассоциировалось с 1941 годом) установила, что покупать обувь и одежду для детей можно исключительно при предъявлении свидетельства о рождении ребёнка и паспорта с калужской пропиской.

Всеохватный дефицит был, с одной стороны, вызван естественным закатом социалистической экономики, но, с другой стороны, торговая мафия добавляла свои усилия, чтобы ничего лишнего до людей не дошло. Иметь знакомого продавца в те годы было счастьем! А уж воспетые Райкиным «завсклад и товаровед» казались небожителями.

Но им в который уж раз решили объявить войну.

В 1991 году при областном управлении КГБ был создан штаб по борьбе с экономическим саботажем. У штаба был свой телефон, куда бдительные жители области могли звонить круглосуточно. Дежурные чекисты не спали.

Под Новый 1991 год, 29 декабря, в овощной на углу Тульской и Степана Разина завезли 3 тонны колбасы. КГБ выявил, что 200 кг работники магазина спрятали для своих нужд. Днём раньше из «Октябрьского» на глазах длиннохвостой очереди на «Волге» №00—12 КЖЛ, принадлежащей городскому управлению капитального строительства, вывезли в неизвестном направлении большое количество колбасы.

8 января в магазин «Калужанка» доставили куртки, но продавать их не стали. 10 января в «Детский мир» завезли 60 детских курточек. Когда же их выложили в торговый зал, покупатели пересчитали: курточек оказалось 23. Судьбу 37 пропавших выясняли комитетчики.

11 января в магазине №7 на станции Калуга-2 завезенный товар быстренько продали для «своих» еще до открытия магазина. На гневные вопросы покупателей, увидевших это безобразие, директор магазина отвечала презрительным молчанием.

В общем, каждый работник торговли прятал от народа то, чем должен был торговать. А КГБ денно и нощно вел с этими саботажниками незримый бой.

В условиях дефицита, накрывшего весь Советский Союз, местные власти стали вводить талоны на основные продукты питания, чтобы хоть как-то защитить своих граждан. Появились карточки и в Калуге. Весь 1991 год звучал из уст в уста один вопрос: «Ты свои карточки отоварил?»

По карточкам калужане могли, например, купить раз в месяц 0,7 кг колбасы или полкило мяса птицы, 5—10 яиц, 1—2 кг сахара, 500 г макарон, 1 кг крупы (какой? – а это как повезёт!), по 200 г растительного и животного масла. В зависимости от наличия товара нормы периодически пересматривались.

Только взрослые получали талоны на спиртное (2 бутылки водки или 3 вина) и курево (2 пачки). Как никогда прежде, в 1991 году бутылка водки и пачка сигарет играли роль истинной валюты. За небольшую услугу расплачивались сигаретами, за серьёзную – водкой. Деньги котировались заметно ниже.

Сами карточки также стали валютой, их почти в открытую продавали на рынке. Установился курс того или иного талона. Самым дорогим, понятно, был водочный. За него легко отдавали трояк и даже больше. Ведь с рук водку можно было купить не дешевле, чем за десятку. А в магазине по талону – за 4—12.

Для сторонников здорового образа жизни была возможность отоварить сигаретный талон 100-граммовой шоколадкой или банкой майонеза, а на водочный давали аж килограмм конфет или 5 банок майонеза.

Кстати, получали карточки в домоуправлениях не бесплатно, платили по 10 копеек за штуку. В городском управлении утверждали, что именно такова их себестоимость.

Торговля по карточкам была издевательством как над покупателями, так и над продавцами. Работники прилавка должны были взвесить товар, уложившись четко в норму, потом принять пробитый в кассе чек и карточки. Из листа нужно было аккуратно вырезать нужный прямоугольничек и попытаться наколоть его вместе с чеком на специальное шило, стоявшее вверх острием на подставке.

Если учесть, что в первом поколении размер карточек был маленьким, не больше 3 см в длину, а острие шила обычно было тупым, то задача продавца была непростой и требовала времени и сноровки. А тут еще вечная злая и кричащая очередь!..

В этой суете вредные продавцы иногда пытались, отрезая, к примеру, талон на макароны, нечаянно захватить и водочный. Расслабляться было нельзя!

Вырезанные и полученные от покупателей карточки в магазинах нужно было посчитать, а затем уничтожить по акту установленной формы, который в обязательном порядке подписывал депутат горсовета. В тайфуновском «Универсаме» или на Ленина, 17 всё делали правильно. А кое-где мухлевали. Депутатская комиссия обнаружила в «Октябрьском» талоны, о якобы уничтожении которых давно уже был составлен красивый акт. Кроме того, в апреле там было продано 1253 бутылки водки вообще без карточек!

В «Восходе» мутили с сахаром. Было выявлено, что 725 апрельских талонов на сахар не уничтожили, а, по-видимому, решили использовать повторно, так как в первых числах мая без талонов там продали 469 кг сахара.

При потере карточек их можно было попытаться восстановить, написав заявление в горсовет. В январе-феврале 1991 года таковых набралось 250 человек. Всем растеряшам карточки выдали повторно, поверив, как джентльменам, на слово. Стоит ли удивляться, что после этого карточки начали теряться массовым порядком. В марте заявлений об утере поступило… более 6 тысяч! Повторную выдачу пришлось сильно ужесточить.

Первые выпуски карточек печатались на обычной бумаге зеленоватого цвета. Подделать их было проще простого. Руководители города это понимали, поэтому карточки превращались в документ при наличии печати домоуправления и подписи депутата.