Инга Киркиж - Женсовет и приемные дети

Моя бабушка была до того практичной женщиной, что ее практичность основательно перекрывала здравый смысл. В частности, она считала себя зажиточным фермером. У нее это называлось «держать хозяйство». Хозяйство умещалось на двадцати четырех сотках вместе с домом. И пока была жива бабушка, этот клок земли кишел домашней и не очень домашней живностью. Кого только там не водилось! Свиньи, кролики, козы, овцы, нутрии, куры и даже хорьки – на воротники. Мы, приезжая на лето, стонали, что нам все это ох как тяжело – пасти, кормить, косить и рвать траву, чистить клетки – всего не перечислишь. Мы были наивными детьми и не нюхали настоящей жизни. Теперь-то мы уже въехали, что нутрии и куры – очень и очень безобидные хобби. Потому что однажды бабушка подсчитала, что самая выгодная скотинка – это сирота. За сирот платят зарплату и начисляют стаж. А сверх того дают продуктовые и мыльно-рыльные пособия. А сирота ж еще и работать может. Вот бабушка работать уже не может, ей перевалило за восемьдесят, а сирота – она молодая и здоровая. И лучше взять сразу двух – на расплод. А тут как раз пришла местная агитка со статьей о двух девочках-ромашках. Анжела (14 лет) и Эвелина (12-ти) никому не нужны, потому что подростки. А с подростками, даже со своими, нормальные люди связываются весьма неохотно. Но наша бабушка решила, что это самое то. Она была такой умной, наша бабушка, что с ней никто никогда не спорил. Попробовал бы! Она была не только умной, но и громкой. А еще хлесткой на язык. В общем, я это все к тому, что моя тетка Полина тоже не стала спорить с бабушкой и пошла оформлять документы. В приюте оказалось, что Анжелу и Эвелину зовут Марина и Кристина. И что в комплекте с ними предлагается восьмилетний мальчик Иван, носящий с девочками одну фамилию – Пугач. Тетка вернулась из разведки обескураженной: ну ладно б двое детишек, так три! Но бабушка стукнула ладонью по столу и сказала:

– Берем всех! Где три дятёнка – там и четыре.

Четвертым в этом ряду уже год как стоял Полинин внук Василий.

В своих словах бабушка раскаялась сразу же, как только дети Пугач перешли в нашу собственность. Они начали орать, драться и крушить мебель. Бабушка, привыкшая к тишине и порядку, схватилась за голову и стала пилить тетку, чтобы та отдала «этих чертей» обратно в приют. Тетка уперлась рогом: дети – не босоножки, которые купил, поносил и вернул из-за оторванной подошвы.

– На хрен ты взяла этих детей?! – вопила бабушка.

– Но, мама дорогая, это же была твоя идея!

– А чего ты меня слушалась?! Я ж в маразме!

Это был первый и последний случай, когда бабушка признала за собой право на ошибки. Через неделю после оккупации дома детьми Пугач ее хватил инсульт. Еще через три дня она умерла в больнице, не приходя в сознание. Сегодня тетка нет-нет да и скажет:

– Хорошо, что мама до этого не дожила. Ее бы сразу хватил удар!

Как будто удар не хватил бабулю еще полгода назад. Зато теперь она мирно покоится на Зайцевском кладбище, а потому не видела, как дети Пугач сломали парник и смеха ради перебили в нем все стекла в мелкие дребезги. Или как они играли в гостиной, поджигая выпущенный из баллончика лак для волос. И как разодрали в клочья кресло. И… и… и… Этих «и» зв рекордные сроки накопилось – до звезды. Но самое главное – дети Пугач оказались совершенно негодными к эксплуатации.

В них есть какой-то хитрый производственный брак, который сразу, как ни крути, не заметишь. Но если попросить их прополоть клубнику, они выдерут всю, оставив на грядке сорняки. Если попросить подмести полы, заметут мусор под коврики. Единственное, что они хорошо делают, – это кушают. Поэтому мы с теткой вламываем за пятерых. И – о чудо! – нам это не в тягость. Потому что, как оказалось, дети чужими не бывают, и мы к «этим чертям» здорово привязались.

Тогда я получила от тетки душераздирающее письмо с обещаниями обязательно повеситься, если никто не придет на помощь. Полина, родная сестра моей матери, натура эмоциональная, а потому склонная к преувеличениям. И в принципе было понятно, что вешаться она будет в самом крайнем случае. Да и с чего бы? Ну да, ситуация была не из легких, но не критичная. Помимо привычных хлопот по хозяйству, на Полину обрушились похороны и приемные дети. Дети дрались, куры в прохудившемся курятнике несли мороженые яйца, козы некстати расплодились, а бабушку следовало в три дня захоронить. Полина села к компьютеру и разослала позывные SOS по всей родне. Родня отреагировала по-разному. Кто-то отмолчался, кто-то сослался на работу, кто-то посоветовал Полине искоренить хозяйство и сдать детей обратно в приют. А я… Я в очередной раз крушила свою жизнь, а потому была свободна.

В каждой песочнице бывают такие девочки, которые строят и строят бесконечные ряды куличиков, и мальчики, которые обожают давить куличики ногами. Страшно подумать, что было бы с трудолюбивыми девочками, если бы не мальчики. Девочки перелопатили бы весь песок в ровные кучки и посходили с ума от тотального сбоя программы. Если рассматривать жизнь в этом ракурсе, то мне определенно повезло. Потому что во мне сидят и девочка с совочком, и мальчик в крепком ботинке. Женское начало отстраивает личную жизнь, быт и карьеру, а мужское давит все на хрен при первом же удобном случае. Я выходила замуж и разводилась, уезжала в эмиграцию и возвращалась, строила хорошую карьеру и бросала ее ради… э-э… да просто так бросала, потому что надоело. Теткино письмо застало меня посреди очередных руин: я только что закончила большой проект и отправила к черту мужа. Алексей проявил себя стойким мужиком и далеко не ушел: снял комнату неподалеку. Коммунальный быт действовал на него угнетающе, а потому он заходил ко мне то помыться, то облегчиться, то в тишине потрудиться. И почти всегда засиживался допоздна. А потом – ну не переться же в ночи (страшно подумать!) в соседний переулок! Мы – люди взрослые и цивилизованные, не умеем вместе жить, но умеем расставаться. Алексей тихо-мирно оставался ночевать в соседней комнате. А утром мы с упоением предавались скандалу из-за незавинченного колпачка и высохшей за ночь зубной пасты. Если кто-то думает, что колпачок от тюбика зубной пасты не повод для скандала, он просто не был женат. Если кто-то решит, что я преувеличиваю, пусть просто поставит правильное масштабирование. Конечно, кому-то для взрыва страстей нужны причины повесомей: разбитая машина, например, или спущенная на косметику зарплата. А мы в нашей провинции и колпачку рады. За колпачок цепляются крошки на столе, за крошки – немытая посуда, за посудой оказывается помянут сын Алексея, великовозрастный лоботряс Рома. Словом, колпачок, крошки, посуда, Рома – и пошло-поехало. Страстей и бурных объяснений на день. А вечером, глядишь, уж снова поздно, и дождь, и холодные кровати по разные стороны жилой площади.