Ирина Вертинская - Феликс Медведев. Козырная судьба легендарного интервьюера, библиофила, игрока

В 1957 году VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов в Москве стал настоящим прорывом. После стольких лет обособленности, сдобренной страхом и взаимным недоверием, общество словно ослабило внутреннюю пружину. Ни до, ни после этого события страна не знала ничего отдаленно напоминающего Фестиваль по ощущению счастья и безграничного оптимизма. Юность всех рас и национальностей пела и танцевала на улицах помолодевшей столицы…

Кстати, во время международного фестиваля в Москве начинающий собиратель автографов Феликс Медведев устроил настоящую охоту за приехавшими к нам из разных стран гостями. В сохранившейся до сих пор умещающейся на ладони зелененькой книжечке-блокнотике остались подписи многих участников фестиваля – студентов, рабочих, музыкантов. Этот раритет, хранящий ауру хрущевской «оттепели», явно музейного порядка. Но особую редкость представляет страничка с автографами популярнейших в Советском Союзе французского актера и певца Ива Монтана и его жены актрисы Симоны Синьоре. Шестнадцатилетний подросток караулил их у гостиницы «Советская», где жили именитые гости, но когда они вышли из отеля, ему не удалось подойти к ним. Тогда предприимчивый юноша, у которого уже включился азарт коллекционера, останавливает такси (!) и мчится вслед уезжающей на служебном авто французской паре по улице Горького в сторону кинотеатра «Москва». Авантюра увенчалась успехом, вожделенные автографы у него в руках!

За гигантским шествием сотен тысяч участников фестиваля Феликс наблюдал с крыши гостиницы «Пекин» на площади Маяковского. Как он сумел туда забраться (ведь все «черные» лестницы в те дни были перекрыты), он не помнит.

Стихи молодых поэтов словно разносились ветром – их писали, читали, слушали, пели в столице и на периферии, в квартирах, на кафедрах, сценах и улицах. Поэзия объединяет мир и сплачивает народы. Радует новое кино – смелое, подчас ироничное, романтичное. «Добро пожаловать, или Посторонним вход запрещен» Элема Климова, «До свидания, мальчики» Михаила Калика, «Застава Ильича» Марлена Хуциева – знаковые фильмы тех лет, хорошо передающие настроение, царившее в 60-х. Интересно, что «Застава Ильича» имеет второе название – «Мне 20 лет». Среди главных исполнителей – Николай Губенко, Марианна Вертинская, в эпизодах снялись Андрей Тарковский, Андрон Кончаловский. В фильм включены документальные кадры поэтических вечеров в московском Политехническом музее. Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Римма Казакова, Белла Ахмадулина читают свои стихи – этот замечательный режиссерский ход позволяет фильму, словно чистому зеркалу, отразить без искажений общий душевный настрой. «Я смотрел на эти кадры, и, ей-богу, мне хотелось плакать», – признался потом Феликсу во время знаменитой встречи четверки культовых поэтов страны на даче в Переделкино Евгений Евтушенко. «Изменили ли мы время? Конечно, – ответит тогда же Андрей Вознесенский. – Но мы тогда не думали об этом. Время расставляет свои акценты, отделяя нас теперь друг от друга… Но и тогда мы были разными… Общими у нас были враги. Их нападки сплачивали нас. Общими были страсть страны, воздух надежд, люди, верящие в нас».

Этот легендарный, размноженный по всему свету миллионами оттисков в российской и мировой прессе снимок остановил великое мгновение – самые знаменитые поэты страны после долгого перерыва собрались вместе. Во всяком случае, до инициативы руководства «Огонька», которую осуществил Феликс, Е. Евтушенко, А. Вознесенский, Б. Окуджава и Р. Рождественский не сиживали за одним столом. Интервьюер читает вопросы, через несколько минут начнется увлекательный разговор с прославленной четверкой. Февраль, 1987 г., Переделкино, дача Е. Евтушенко. Фото Д. Бальтерманца

Поэтическая известность в 60-е означала поклонение и обожание читателей. Но слава ждет Феликса на другом поприще, и все те люди, что взирали тогда с экрана на начинающего журналиста, потом стали героями его статей и книг, с некоторыми же его связала теплая дружба. Поэзия же подарит Феликсу одного из лучших друзей, о котором можно было бы мечтать, друга, что дважды спасет ему жизнь…

Однажды на пороге петушинской «районки» появился интеллигентный, энергичный 16-летний паренек. Ему, приехавшему в Петушки сдать экстерном школьные экзамены, впервые оказавшемуся без родителей в чужом городе, здесь нравилось все… И весна, и ручьи, и оглушительное пение птиц, и девушки с местной шпульной фабрики, по-свойски именуемые среди петушинцев «катушками»… Его, неравнодушного к девичьей красоте, привела в редакцию мечта устроить конкурс красоты – собрать всех молоденьких медицинских сестер в одном месте, чтобы выбрать самую красивую… Сделать это легально можно было только по серьезному поводу, к примеру, по заданию газеты для написания статьи о молодых медицинских кадрах.

В редакции среди крестьянского засола сотрудников в вышитых косоворотках он увидел молодого человека чуть старше двадцати экзотически-поэтической внешности: ослепительно-белая рубашка, аккуратный пиджак на ладной фигуре, яркие глаза под широкими бровями сверкали сквозь стильные очки, голову венчала шапка густых, черных как смоль волос. Письменный стол был засыпан газетными полосами, книгами, карандашами и записными книжками.

Они сразу понравились друг другу.

– Генрих, – представился юноша.

– Феликс, – с достоинством ответил сотрудник газеты.

Разговорились. Когда Феликс узнал, с какой идеей пришел предприимчивый старшеклассник, Генрих понравился ему еще больше. А когда гость прочитал свои стихи, Феликс прикипел сердцем к симпатичному пришельцу. Их дружбе вот уже более полувека…

Нынче Генрих Рабинович живет с семьей в Нью-Йорке, но регулярно прилетает в Москву. И каждый раз, встречаясь дома у четы Медведевых, старые друзья, как в былые годы, сидя на кухне, вспоминают свою счастливую петушинско-покровско-московскую молодость. Феликс организовал в Лавке писателей на Кузнецком мосту, где он проводит творческие встречи с литераторами, вечер в память талантливой писательницы родной сестры друга Евгении Берлиной.

На очередном заседании «Радуги» Феликс представил Генриха Рабиновича членам клуба, и молодой человек впервые оказался среди тех, с кем можно было говорить на одном языке. Люди были разные, писали разные стихи. Конечно, новые знакомые творчески были и похожи, и не похожи друг на друга. Кто-то звенел яркой рифмой, кто-то «плакался в жилетку», разочаровавшись в первых романтических приключениях, а кто-то уже успел «тиснуть» пару строф в районной газете… Правда, посетив несколько заседаний, Генрих со всей безаппеляционностью юности сделал вывод: «Графоманы! Только Феликс – поэт…»