Светлана Ситникова - Начало. Эпизоды и некоторые факты моего детства и юности

В 1946 году я уже умела читать, мама мне даже в больницу носила детские книжки, которые пришлось потом там оставить, так как больница была инфекционная.

Кропоткинская улица, детская библиотека справа

В Москве я ходила в детскую библиотеку рядом на Кропоткинской улице, и к первому классу уже перечитала все детские книги для моего раннего возраста. Дома книг тогда не было.

1947 год.Летом 1947 года мы жили «на даче» в деревне Фенино, по Казанской дороге. У меня остались самые отрадные воспоминания от этого лета. У хозяев была комолая коза, очень ндравная, но молока она давала достаточно для хозяев и для нас. Мама работала, приезжала на поезде каждый выходной и шла четыре километра пешком до деревни. В деревне была речка, очень быстрая и чистая, но с пиявками у берега. Я все равно купалась.

Однажды хозяева поручили мне привести козу с луга вечером домой. Я честно привела ее на веревке к дому, но она приперла меня лбом к калитке и держала, несмотря на мои попытки вырваться, пока не пришел хозяин и меня не выручил.

В лесу были ягоды и грибы, и бабушка за ними ходила.

А сегодня я узнала из последних известий, что деревня Фенино вместе с речкой Пехоркой погибает от московского мусорного полигона, который начали двадцать лет назад и давно должны были перестать пополнять. Но везут и везут наш мусор, и пакеты летают и трепещут на ветвях деревенских садов и тех лесов, где когда-то были грибы и ягоды.

В конце лета у меня разболелся зуб, и мама повезла меня в Москву к зубному врачу. Зуб полечили, а потом мама привезла меня рано утром на Казанский вокзал, посадила в поезд (поезд вез паровоз!), сказала проводнику, где меня высадить, а мне рассказала – куда идти от станции. И я поехала. Мне еще не было семи лет! Но я пришла домой, к бабушке и Вове!

1947—1950 годы.В сентябре я пошла в первый класс женской школы N41, которая находилась напротив нашего дома на Кропоткинской.

Моя школа номер 41

Мне не хватало двух месяцев до 7 лет, но я свободно читала. В классе было больше тридцати девочек. Если посмотрите на фотографию первого класса, обратите внимание, что в классе нет ни одной девочки с длинными волосами, с косичками. Это примета времени – всех нас мучили вши! Наверное, это было связано и с отсутствием горячей воды в домах, и с плохим питанием, и распространением этого явления среди всего населения. Я помню, сколько времени усилий тратила бабушка на борьбу с моими волосами в первые послевоенные годы: керосин, частые гребни для ежевечернего вычесывания.

Личных воспоминаний о своих учительницах в младшей школе у меня нет.

Школа 41, первый класс

Знаю только, что учительница в первом классе, кажется, Надежда Александровна, с классом не справилась, и во втором классе к нам пришла бывшая гимназическая классная дама Екатерина Александровна Витберг, которая и вела нас до конца четвертого класса. Все шло хорошо, я окончила начальную школу на «отлично». Я даже храню до сих пор грамоту и подарок – резную шкатулку, полученные за отличные успехи.

В первом классе я подружилась с Люсей Шукшиной, которая жила в одном подъезде с нами, на втором этаже. У Шукшиных была совсем другая бытовая ситуация, чем у нас. Их семья одна занимала такую же квартиру, как наши четыре семьи. Федор Михайлович Шукшин был большим военным начальником (в чинах я и сейчас не ориентируюсь), вероятней всего, в КГБ.

У Люси была еще младшая сестра, Галя, с которой мы вместе играли, когда я приходила к ним в гости, что бывало довольно часто. Мама девочек, Нина Ивановна, была очень доброжелательна и не возражала против моих посещений – ведь ко мне-то пойти играть было никак нельзя. У девочек была своя комната и много, по тем временам, игрушек. Правда, мне тетя Лида тоже привозила из Германии, где они жили, игрушки и книжки. Так что я приходила играть не с пустыми руками – остатки немецкой фаянсовой кукольной посуды до сих пор живут у нас на даче, благодаря Таниным стараниям. А немецкие куклы в процессе жизни разбежались, а были очень хороши – с закрывающимися глазами и говорили «мама».

Обстановка в квартире Шукшиных резко менялась с приходом домой отца. Все затихали по своим уголкам, выходить в коридор не рекомендовалось, иногда лучше было уйти домой. Он был суров и неприветлив не только со мной, а и со всеми – они явно его боялись. Я дружила с девочками до нашего переезда на другую квартиру, и мы даже встречались несколько раз в последующие школьные годы.

Когда Вове было примерно три года, случилось происшествие, которое отразилось впоследствии на всей его, да и нашей, жизни. Вова, как и я, ходил гулять во двор пешком с шестого этажа. Моя ровесница Янка Каневская, дочь прокурора, жившая в шикарной отдельной квартире в соседнем подъезде, на первом этаже, решила позабавиться, спряталась под лестницей у нас в подъезде и с криком и рычанием выпрыгнула на Вову, идущего вниз гулять. Она хотела его напугать и напугала! Он страшно плакал и надолго перестал говорить. Когда через некоторое время он успокоился и опять стал общаться с нами, он сильно заикался. И это не прошло практически до конца его жизни, хотя мама его пыталась лечить и сразу и еще много раз в разные периоды его жизни. Например, когда ему было лет 12—13, я, будучи студенткой третьего курса института, в зимние каникулы ездила его лечить к профессору в Киев. Но успехи лечения бывали очень недолговечны. Заикание сильно влияло на его психику и поведение, он был неуверен в себе, комплексовал и задирался.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.