Array Коллектив авторов - Бессмертный полк. Истории и рассказы

Однажды, пока ждали своей очереди у комбината, мимо проезжал грузовик, груженный продовольствием, и из него выпала банка сгущенного молока. Настоящего, которое до войны продавали. Сладкая масса растеклась по грязному асфальту… Мы молча смотрели на нее и глотали слюнки. Одна из женщин не выдержала, подбежала к молочной лужице, встала на колени и стала слизывать сгущенку с асфальта. Да… голод очень менял психику людей.

В 1943 году твердо решила поступать в 1-й Медицинский институт, однако В. М. Мясоедова стала отговаривать – мол, обученных медсестер и так не хватает, может быть, дождаться сначала конца войны?

Нина Григорьевна Тенигина

Но я была непреклонна и подала документы в вуз. Училась охотно, любовь к медицине всё больше овладевала мною. В 1948 году получила диплом с отличием об окончании института. Все годы учебы занималась в студенческом научном обществе, которое возглавлял Михаил Дмитриевич Тушинский – крупнейший ученый-медик, терапевт, инфекционист, академик Академии медицинских наук СССР, первый главный терапевт Ленинграда в 1942–1949 гг.

Особенно радостным для всех ленинградцев стал день 27 января 1944 года. Блокада города была снята! На улицах – полно народа, все обнимаются, плачут, просто даже не верилось, что вот-вот наступит мирная жизнь. Не нужна была теперь светомаскировка, включили электричество, стало лучше с продуктами. Однако чувство голода оставалось у меня еще долгие годы. Никто из нас, блокадников, никогда не выбросит даже корку хлеба!

После окончания института работала по распределению в Таджикистане, потом вернулась в Ленинград и стала работать на кафедре своего учителя М. Д. Тушинского. Защитила кандидатскую диссертацию, была заведующей пульмонологическим отделением и одновременно преподавала, совмещая лечебное дело и научную деятельность. Написала ряд научных работ, в том числе выступила соавтором книги «Железодефицитные состояния».

В свободное время много рисовала – пейзажи, зарисовки мест, где приходилось бывать, портреты. Пользуясь русским подстрочником, который делал для меня знакомый моей подруги – перс по национальности, я перевела 623 рубаи Омара Хайяма и являюсь сегодня третьим по счету поэтом по количеству переведенных стихотворных четверостиший. Вот одно, которое мне особенно нравится:

Меня часто спрашивают, как мне удалось дожить до столь преклонных лет? Секрет прост: на протяжении всей своей жизни я неизменно сохраняла доброжелательное отношение к людям и искреннее желание помочь ближнему… В моем сердце совершенно нет зла и обиды. И желаю я только одного: счастья и мирного неба будущим поколениям!

Нина Григорьевна Тенигина

Передо мною лежат пожелтевшие от времени листы служебно-боевой характеристики на старшего краснофлотца войсковой части 36078 артиллериста-наводчика Гольцова Фёдора Степановича – это мой прадед. Раньше мне казалось, что герои живут где-то в другом мире, что они сильно отличаются от обыкновенных людей. А кто же тогда был мой прадед?

Родился он в 1911 году в селе Горлышевское Архангельской губернии, что до сих пор глядится оконцами ветхих домов в воды Северной Двины. Семья была большая и крепкая, сыны были высокими, широкоплечими, белокурыми, трудолюбивыми, с открытыми улыбками, такими они и вошли в жизнь, как семь славных русских богатырей.

Необыкновенные белые ночи – только ради них можно навсегда полюбить Заполярье. Может, так же, как и я, любил мой прадед подняться белой ночью и тихонечко подойти к окну, смотреть на небо, сопки, где солнышко, еще не успев скрыться за горизонт, уже поднимается снова, слушать звонкую тишину прозрачного северного лета.

Нет, не хотел мой прадед нарушать эту хрупкую гармонию разрывами бомб, не хотел воевать, не хотел так же, как не хочу войны сейчас и я.

Старший краснофлотец Ф. С. Гольцов был призван на фронт 23 июня 1941 года, подумать только, сразу на следующий день после объявления начала войны – 22 июня 1941 года, воевал на перешейке полуострова Средний, защищавшем вход в порт Мурманск.

Незамерзающий мурманский порт, через который шли и шли караваны судов с боеприпасами и продовольствием, как одна из живительных артерий, подпитывающих израненное тело земли российской.

Мало мягкой земли на Кольском полуострове – всё камни, мало леса по краю моря Баренцева – всё скалы. Тридцать два раза только в 1941 году по открытым скатам в заполярный день под вражеским обстрелом он подносил боеприпасы, пищу на передние точки боевого охранения, трижды действовал в составе разведки и был в тылу врага. О чем думал он тогда? Кто охранял его от гибели?

Передо мною орден Отечественной войны II степени и медали прадеда, одна из них «За отвагу», которая ценилась среди бойцов выше прочих. Существуют на Земле понятия, смысл которых, казалось, и объяснять не нужно, впитывает их человек с молоком матери, вдыхает с воздухом родных мест, но откуда тогда зло, трусость, предательство, жестокость на Земле до сих пор?

Фёдор Степанович Гольцов

22-23 ноября 1942 года краснофлотец Ф. С. Гольцов нес дежурную службу в боевом охранении. Гитлеровцы начали ожесточенный штурм советских укреплений, казалось, все, как в последнем бою… Главное – это действовать, осознание происходящего придет потом. Все сливается в единый мистический организм – живые и мертвые, огневые точки, ревущие скалы. Где мой прадед, та частичка на Земле, без которой и меня бы сейчас не было? Чью жизнь он защищал в том бою? Получается, что и мою?

Около 170 выстрелов успел произвести наводчик Гольцов по захватчикам, часто бил прямой наводкой с кратчайшего расстояния. За грохотом разрывающихся мин и снарядов он не различил снаряда, который попал в их орудие, моего прадеда полностью укрыла земля, и наступила тишина и покой.

Он открывает глаза и видит прозрачно-голубое небо, облака. Чуть приподнимается и чувствует, что под ним стог ароматного сена, он, наработавшись вдоволь, уснул здесь на двинском приволье, а к нему навстречу идет жена, на руках маленькая доченька Лиленька…

Но судьба, разодранными в кровь руками санитаров, раскопала моего прадеда. Хранимый Богом оказался сын Земли своей, оправился после контузии и до 20 октября 1944 года защищал перешеек полуострова Средний, что стал непреодолимой преградой для немецких войск.