Array Коллектив авторов - Бессмертный полк. Истории и рассказы

Мой дед был в полном смысле слова Дедом, по-судовому выражаясь, то есть старшим механиком. Отвечал за работу судовых систем и механизмов. Дед на судне – второй человек после капитана, его боятся и уважают. По словам знакомых, моего Деда боялись многократно, настолько же и уважали. Дисциплина у него была железная, как на судне, так и на берегу. Это мы, домашние, имели возможность прочувствовать на себе. Даже я, дедова любимица, не смела ослушиваться и возражать.

Всю Великую Отечественную войну мой дед так и проработал по специальности. Его не пустили на фронт, у него была бронь. В последние дни перед началом блокады жену с двумя сыновьями отправил в эвакуацию и ушел в очередной рейс. Ходил в том числе и северными морскими конвоями.

«Морской конвой – формирование, состоящее из группы передвигающихся по единому маршруту военных кораблей для защиты от неприятеля транспортов, перевозящих стратегические грузы. Конвой сопровождает конвоируемые корабли, которые имеют недостаточную мощь вооружений для самозащиты или совсем не имеют вооружений (транспорты, танкеры, грузовые суда)» – сухо сказано в «Википедии».

Переход из Англии в Мурманск или Архангельск занимал около двух недель, две тысячи морских миль, но какой ценой давались эти мили? Самолетам Люфтваффе требовалось всего полчаса, чтобы подняться с аэродромов Норвегии и нанести удар с воздуха. А под водой не дремали немецкие подводные лодки. Тем не менее этот опасный путь был самым коротким, а во время войны фактор времени был важен для армии как никогда. «PQ» назывались конвои, идущие на восток, в Россию, и «QP» – те, что двигались в обратном направлении. Это был единственный театр военных действий, где бок о бок сражались с фашистами советские, английские и американские моряки. Сегодня, когда во многих странах пересмотрены и переписаны итоги Второй мировой войны, ценность и героизм северных конвоев не подвергается сомнению. Оставшиеся в живых английские и американские их участники у себя на родине до сих пор считаются героями.

Конвои шли в Советский Союз с тоннами ценных стратегических грузов, продовольствия, обмундирования. Каждый шестой истребитель, каждый пятый бомбардировщик для Красной армии, две трети всех грузовиков, локомотивы, железнодорожные вагоны – все это не могло бы появиться без грузов конвоев. Везли они и огромное количество заводского оборудования, деталей, медикаментов. В обратный путь конвои шли из Советского Союза груженные сырьем.

Моряки торгового флота просто делали свою работу, но часто платой за нее становилась жизнь. Погода в северных морях редко бывает хорошей даже летом, а конвои как раз летом и не шли – фактор белых ночей препятствовал обеспечению безопасности перехода. Суровые условия зимы и осени на море заставляли людей постоянно существовать на пределе возможностей. Тысячи моряков, военных и гражданских, нашли последний приют в холодных водах северных морей, ведь температура воды здесь не поднимается выше восьми градусов по Цельсию. При любых обстоятельствах, даже когда рядом тонули товарищи из экипажа разбомбленного сухогруза, невзирая на потери, конвой обязан был идти, не останавливаясь. В этом был залог успеха, только таким образом можно было дойти до порта.

Если первые конвои прошли в пункт назначения достаточно успешно, то последующим пришлось несладко; германское командование быстро сообразило, какое подспорье получает Красная армия морским путем. О трагической судьбе конвоя PQ-17 – самого фатального из всех конвоев – много написано и рассказано. Он был практически полностью разгромлен в июле 1942 года, из 34 судов 23 потоплены. Из состава судовых команд погибли одновременно 153 человека. В связи с возросшей угрозой, правительства США и Великобритании после этого приостановили отправку конвоев. Советскому командованию пришлось срочно увеличивать численность авиации, которая вела разведку, прикрывала конвои с воздуха, наносила удары по базам, аэродромам и силам флота противника в море. Советские подводные лодки развертывались у вражеских баз и на вероятных путях перехода немецких крупных надводных кораблей. Только после этого конвои возобновили, причем в составе торговых судов увеличилось число советских сухогрузов. Всего в советские порты прибыл 41 конвой и ушло из них 36. Жертвами врага стали более ста военных кораблей и гражданских судов.

В 1943 году прошел последний северный морской конвой. Но до победы дед продолжал возить в Союз грузы по ленд-лизу, теперь уже из портов Америки во Владивосток. Я и сейчас при случае, когда нужно найти какое-то специфическое слово, пользуюсь дедовым англо-русским словарем, собственноручно им подписанным: «Куплено в Филадельфии, США, 1944 год».

После войны дед пришел домой только в конце 1945 года. Уже бабушка с сыновьями вернулась из эвакуации, а его всё не было. В Ленинграде 9 Мая 1945-го стояла чудесная погода, мой девятилетний папа смотрел, как празднуют и веселятся на набережной Невы люди, но его отца не было среди них. Дед, как опытный механик, в это время в Германии участвовал в демонтаже и приемке оборудования.

Об этом мало пишут и говорят, но, пользуясь правами победителя, мы вывезли из поверженной Германии множество станков и механизмов, вывели большое количество судов. В соответствии с решениями Потсдамской конференции между союзниками был произведен раздел военного и вспомогательного германского флота. В числе прочего в качестве компенсации за утраченные в войну советские суда наша страна получила, например, два парусника, до сегодняшнего дня составляющие гордость русского флота: четырехмачтовый барк «Падуя», переименованный русскими в «Крузенштерн», и барк «Коммодор Енсен», носящий теперь имя Георгия Седова.

Перевозя в Советский Союз немецкое оборудование, дед имел много возможностей вывезти что-то и для себя лично, но я не помню у нас дома каких-то особых трофейных богатств. Никаких тебе сервизов и патефонов, шелков и прочего. Только одни небольшие немецкие часы с боем, неустанно много лет гремевшие на всю квартиру каждые полчаса, приводя в исступление гостей, остававшихся у нас ночевать. Мы же привыкли и совсем их не замечали.

После войны дед еще долго ходил в море, а выйдя на пенсию, перешел на работу механиком-наставником в Балтийское морское пароходство.

На охоте. 1959 г.

…Я сейчас, став взрослой, сознаю, что у деда были две удивительные особенности. Проведя всю жизнь на флоте, он никогда не ругался матом. Во всяком случае, никто из домашних этого не слышал. Ему и не нужно было материться – достаточно просто строго взглянуть из-под очков. Поэтому у нас дома не принято ругаться. Сын рязанского сапожника, он привил нам всем любовь к книгам и собрал за свою жизнь отличную библиотеку. Может быть, я потому и научилась читать в четыре года, что он позволял мне это делать, сидя на кровати в его комнате. Главное было – сидеть тихо, поэтому приходилось читать.