Владимир Калиниченко - Дело о 140 миллиардах, или 7060 дней из жизни следователя

Как у нас было заведено в те годы, все читали свои доклады по бумажке. Это в конце концов вызвало раздражение прокурора республики Федора Кирилловича Глуха (ныне покойного).

– Слушай, – обратился он к одному из выступавших, – оставь в покое бумагу. Ты можешь просто и толково рассказать, что у тебя делается в области?

Докладчик растерялся, а Глух, выдержав паузу, махнул рукой: мол, продолжай. Я выступал в числе последних и минут сорок, как говорят, отчесал без запинки и… бумажки. Сел на место в зале, ребята одобрительно похлопывают по плечу.

– Ну, старик, будешь работать в Киеве, Глух только тебя и слушал.

Сам отшучиваюсь, но чувствую, что выступление было действительно удачным. Совещание закончилось, выходим из зала. Вдруг за спиной слышу голос Скопенко:

– Калиниченко, поднимись ко мне и подожди в приемной.

Думаю: вот и окажутся ребята правы и сбудется моя мечта – жить в Киеве. (Любил и люблю я этот город, как никакой другой.) Да и работа в республике открывала совершенно новые возможности в совершенствовании профессионального мастерства.

Скопенко приглашает сесть напротив, улыбается.

– Федор Кириллович спрашивает, на какую должность к нам пойдешь?

– Только не клерком.

– Что, согласишься важняком? [20] Важняк – следователь по особо важным делам.

– Конечно.

– Ну молодец. Я тебе самую лучшую квартиру в центре подберу. В общем, езжай домой и помалкивай о предложении, пока мы все не согласуем в ЦК.

Я вернулся в Запорожье с надеждой, что все закончится благополучно. Между тем произошли события, оказавшие влияние на мою дальнейшую судьбу.

После войны в родной Азербайджан вернулся один из героев Сталинградской битвы, организатор и командир роты так называемых кочующих минометов, офицер-орденоносец Гамбой Мамедов. Его тут же взяли на работу в КГБ, и вскоре он возглавил следственный отдел в этом ведомстве. В той же системе работал никому тогда не известный Гейдар Алиев. Так уж случилось, что в конце 50-х Мамедов расследовал две скандальные истории, в которых был замешан Алиев. Одна была связана с изнасилованием, другая с самоубийством.

Дела по этим фактам были прекращены, но Алиев долгие годы побаивался Мамедова и, говорят, даже заискивал перед ним. Человек исключительной честности и порядочности, Гамбой Мамедов снискал себе уважение не только в республике, но и пользовался огромным авторитетом в Прокуратуре СССР, и поэтому, когда в середине 60-х годов решался вопрос, кому возглавить прокуратуру республики, его кандидатура никаких сомнений не вызывала.

Успешно продвигался по службе и Алиев. Сумев найти ключик к сердцу близкого Брежневу человека, тогдашнего председателя КГБ Азербайджана Цвигуна, Алиев стал его преемником на этом посту. Однако полной неожиданностью для многих, в том числе и для Гамбоя Мамедова, было избрание Алиева 14 июля 1969 года первым секретарем ЦК республики. С таким головокружительным взлетом не уважаемого им человека он смириться не мог. Протест свой Мамедов выражал разговорами о никчемности первого, о чем тому исправно докладывали. Алиев долго терпел, пытаясь образумить прокурора республики через свое окружение, а затем задумал комбинацию по устранению опасного свидетеля.

Как бывший руководитель КГБ, он располагал обширной негласной информацией о работниках правоохранительных органов, которую до поры до времени не пускал в ход. Знал Алиев и о не очень благовидных делах начальника следственного отдела прокуратуры республики Саши Бабаева. Его взяли в активную оперативную разработку [21] Оперативная разработка – проведение негласных, неофициальных мероприятий спецслужбами. как человека, который в паре с другим ответственным работником прокуратуры Изей Кулиевым вложил деньги в так называемые подпольные цеха и регулярно получал свою долю прибыли.

Когда оперативные материалы были реализованы и начались первые аресты цеховиков, Алиев позвонил генеральному прокурору Роману Андреевичу Руденко и поставил его в известность о подозрениях, павших на Бабаева. Перед этим он вызвал к себе Мамедова и заставил дать санкцию на арест его ближайшего сподвижника.

Алиев просил Руденко поручить расследование дела одному из следователей по особо важным делам при генеральном прокуроре СССР, заявив, что местным, республиканским ЦК не доверяет. Для убедительности генеральному прокурору СССР показали видеофильм, где Бабаев с друзьями из центрального аппарата – Прокуратуры СССР – в номере московской гостиницы развлекались с девочками сомнительного поведения. Запечатленных на пленке выгнали с работы, а в Азербайджан выехала следственная группа Прокуратуры СССР.

Дело Бабаева дало основание Алиеву организовать проверку работы республиканской прокуратуры в целом. Компромат искать было несложно, благо наушников везде более чем достаточно. Угодничая, подбирали любые факты, которые могли бросить тень на прокурора республики.

В Хочмасском районе в правоохранительные органы стали поступать заявления, что бригадир одного из колхозов Гейдаров содержит участки неучтенной земли. Выращенные там овощи сбывает и вырученные деньги делит с некоторыми ответственными должностными лицами района.

Была организована проверка. Комиссию возглавлял главный бухгалтер райсельхозуправления Сеидов. Изложенные в заявлениях факты полностью подтвердились, и тогда Гейдаров предложил проверяющему взятку в триста рублей. Сеидов от денег отказался и готовил к подписанию всеми членами комиссии акт проверки. Гейдаров рассказал обо всем своим покровителям в милиции. Они предложили написать заявление о том, что якобы председатель комиссии Сеидов вымогал у него триста рублей. Так и сделали. Нашли деньги, переписали номера купюр, создали группу захвата и сказали: «Неси!»