Елена Первушина - Русские принцессы за границей. Воспоминания августейших особ

Веранда, обвитая виноградом.

Художник С. Ф. Щедрин. 1828 г.

В присутствии его величества провозглашено было только четыре тоста, для которых подавались рюмки, и при этом всякий раз палили из пушек с стоявшего на реке нарядного фрегата. Первый из этих тостов был – во славу Божию (им всегда начинаются все пиршества), второй – в честь настоящего дня (т. е. тезоименитства (Не тезоименитства, а рождения.) императора), третий – в честь отца всего здешнего флота (т. е. приведенного в этот день ботика) и четвертый – за здоровье семейства Ивана Михайловича. О прочих тостах, провозглашенных по возвращении императора, мы не могли порядочно узнать, потому что его высочество с 3 часов и почти до 9 (времени, когда уехали императорские принцессы) постоянно был у дам. Императрица, правда, несколько раз ходила в мужскую комнату, но он оставался с принцессами, герцогиней Мекленбургскою и ее сестрою, с которыми очень приятно проводил время. В 9 часов, когда принцессы простились и собрались ехать домой, его высочество проводил их до экипажа; но они хотя и сели уже в карету, должны были опять выйти из нее и идти пешком до моста, где стояла их барка, потому что в это самое время возвратился император, который, простившись с ними, приказал им дойти туда пешком. Герцог, разумеется, воспользовался этим случаем и провел их до самой барки, несказанно радуясь, что может продлить удовольствие разговаривать с прекрасными принцессами. По возвращении своем он прошел опять в комнату императрицы, но оставался там недолго, потому что когда кончилось угощение императором полков и в Сенат явилось несколько гренадер с водкою, чтоб попотчевать ею и все общество, государь вошел в дамскую комнату, взял его высочество за руку и повел к столу, за которым они прежде кушали. Туда тотчас принесли этой водки, и каждый из гостей должен был выпить ее по две обыкновенные деревянные большие ложки (Loeffel). Его высочество, впрочем, отделался полутора ложками; но другим никому не было пощады, даже и дамам, которые точно так же все должны были брать назначенную для них порцию, от чего у многих очень закружилась голова. После того однако ж никто не мог уж входить к дамам, хотя и ни одна из них не была отпущена домой. На реке, прямо против Летнего сада, на обширных паромах приготовлен был большой фейерверк, и по первоначальному распоряжению положено было в Сенате только обедать, а после обеда танцевать в саду и затем смотреть оттуда на фейерверк; но так как погода не благоприятствовала этому и императору хотелось поставить его по сю сторону реки, то прошло до 2 часов ночи, пока все устроили как следовало, тем более, что требовалось много времени, чтоб от противоположной стороны отбуксировать лодками против сильного течения большие машины, на которых стояли фейерверочные принадлежности; да и приказ о том был отдан уж слишком поздно. Между тем самое лучшее время, время темноты, необходимое больше всего для блеска фейерверков, ушло, и за дело принялись только тогда, когда уже сделалось опять совершенно светло. Гостей, покамест все это улаживалось, продолжали усердно поить, так что они под конец от излишнего вина и от усталости сидели почти во всех углах и спали. Фейерверк, по обыкновению, состоял из множества ракет, швермеров, водяных и воздушных шаров, огненных колес и тому подобного; но, кроме того, горел еще большой девиз из голубого огня с изображением приведенного в этот день ботика и с русской надписью, смысл которой заключался в том, что от малых причин могут быть большие следствия. Этим намекалось на умножение здешнего флота. Однако ж так как погода во весь день стояла очень дурная и настоящего директора фейерверков, именно полковника Виттвера, не было в Петербурге, то фейерверк на сей раз был далеко не из тех великолепных, которые мы привыкли здесь видеть. По окончании его князь-кесарь Ромодановский на прощанье поднес еще всем и каждому по большому бокалу вина, и никто не мог уйти, не выпивши его, так что пока все общество разошлось, было уже более трех часов ночи.

В мае 1724 года благодаря хлопотам голштинского министра графа Г. Ф. Бассевича Петр дал согласие на брак Анны с Карлом Фридрихом. В конце ноября того же года был подписан брачный договор. Через месяц после помолвки Петр I скончался. Уже при новой императрице совершилось бракосочетание герцога с Анной Петровной – 21 мая (1 июня) 1725 года, в Троицкой церкви на Петербургской стороне.

Когда Ее Императорское Величество, по силе учиненного при жизни Его Императорского Величества Блаженного и Вечнодостойного памяти Супружественного трактата между Ее Высочеством Анной Петровной Цесаревной, и Его Королевским Высочеством Герцогом Голштейноготторпским, намерение восприять изволила, оный Брак в месяце мае при помощи Всевышнего совершить: то повелела Ее Величество в летнем своем доме, вновь сделать и предуготовить к тому торжеству, Салу длиною 20, шириною 7 сажен, у которой работы по случаю присутствовал Его Светлость Генерал Фельдмаршал и Кавалер Господин Князь Меншиков, и собрано было всяких работных мастеров и художников большое число, и в самое краткое время преизрядным художеством оная создана, и убрана богатыми обоями, и другими уборами, и поставлены Балдахины: на одной стороне, где сидеть Невесте, Ее Высочеству Цесаревне Всероссийской, с Гербом и Короною Российской Империи: по другую напротив, с Гербом Его Королевского Высочества Герцога Голштейноготторпскаго. И когда со всем предуготовлением закончили: тогда Ее Императорское Величество назначитъ изволила к тому браку двоих Маршалов, помянутого Генерала Фельдмаршала и Кавалера Господина Князя Меншикова, да Генерала Лейтенанта и Кавалера и Генерала Прокурора Господина Ягушинскаго, и при них 24 персоны Шафаров, между которыми были Брегады, и Штапные Офицеры, так же от Гвардии Капитаны, и морские обер-офицеры.

А в чины того брака по обыкновенному церемониальному учреждению от ее императорскаго величества определены.

Вместо отцов:

Генерал-Адмирал и Кавалер-Граф Апраксин,

Канцлер и Кавалер Граф Головкин.

Вместо братьев:

Генерал Фелтцейхмейстер и Кавалер Граф Брюс.

Генерал и Подполковник от Гвардии Господин Бутурлин.

Вместо матери:

Ее Высочество Царевна Российская и Герцогиня Меклембургская Екатерина Иоанновна.

Светлейшая Княгиня Меншикова.

Вместо сестр:

Канцлерша Госпожа Графиня Головина.