Петр Вяземский - Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1820-1823

27-го февраля. Варшава.

Мое существование так идеально, так мало ощутительно, что я никогда не надеялся успеха ни в чем. Мне всегда казалось, что шаги мои не дотрогиваются земли и следов по себе не оставят. В самом деле, хотя, может быть, и имею, если не неприятелей, то по крайности недоброжелателей, но и те более не любят меня как мнение, какою-то невидимою силою их подавляющее, нежели как препятствие, лежащее поперек низменной дороги жизни. Теперь представляется мне случай наступить на землю: соберусь со всеми силами, чтобы врезать этот шаг. Пускай откроет он новое поприще, и не занесет его ветр забвения, и не заростет он крапивою ничтожества! Так: за начинающего Бог! Друзья, за мною! Недоброжелатели, прочь! Или нет, столпитесь, перечьте мне: ваши гнусные усилия натянут еще более порыв благородного умысла.

Ты видишь по этому вступлению, что я получил ваши письма и ободрен вашим одобрением. Растолкуй, где и как начнутся прения, кои ты предполагаешь. Брат твой говорит, что правительство занимается рассмотрением средств пресечь продажу людей без земли и по одиначке. Я не понимаю. Да ведь оно давно сделано: злоупотребительные увертки от сего постановления, кажется, такого рода, что трудно искоренить их. Пожалуй правительство, сколько хочет, греми против сверхзаконных процентов, но пока лишния деньги будут у заимодавцев, а недостаток в деньгах у должников, правительство станет всегда проповедывать в пустыне. Пока будут продавцы и покупатели крови, торг крови увернется всегда от закона: будут отдавать в служение, в учение, в мучение и так далее. Здесь рану не усыпить, а исцелить потребно. На это одно средство.

Благодарю за «Сын» и прошу поблагодарить Греча. Измайлов не так поступил; он подкупил меня, присылая даром «Благонамереннаго»: вот мой ответ на лестный выговор Ив[ана] Ив[ановича]. Если успею, перепишу «Послание» к нему и отправлю сегодня.

Конечно, Вейсс женится и вскоре, à la mi-carême à la St.-Joseph. Великий князь иначе не входит к ней в комнату, как пропевая куплеты звонаря в «Вертере»: «Dieu don, Dieu don, mariez-vous donc». Вчера вечером выкинуло у него из трубы, а час спустя сгорел лубошный театр обезьян и собак; несколько актеров сгорело.

Прошу Библию и Евангелие пуще всего, а там «Пустодома» и другие новые комедии Шаховского. Кто этот увеченный дьявол, который городит о театре? Эти театральные статьи напоминают мне шутку Желтого Карла о каком-то Сенове: «Он написал пятьсот сорок три статьи о французских актерах и театре; предлагают заклад ста луидоров о том, что в них не найдется ничего похожого на мысль». Непостижимо, какое отсутствие мыслей присутствует почти во всем, что пишется у нас в журналах! Ни малейшей игры ума, ни малейшего движения! Это даже не плоско, а просто пусто.

Прости, душа! Скажи хоть слово о Жуковском. Примусь переписывать. Прочти и отошли. Тысячу рублей получил.

Приписка княгини В. Ф. Вяземской.

Voulez-vous avoir l'extrême complaisance de m'envoyer cinq ou six boîtes de magnésie, de celle qui se vend au magazin anglais; il faudra les faire mettre dans une caisse de bois pour qu'elle ne se gâte point, et vous m'obligerez infiniment en me l'envoyant le plutôt possible et en m'excusant pour mon importunité. Je vous salue, en vous souhaitant tout plein de prospérité

З-го карта. [Петербург].

Спасибо за письмо без числа, но с четырьмя стихами. Первую половину сообщил Сверчку. Посылаю песню Жуковского, а твою остроту на чужую тупость отдам в «Сына». Постараюсь сегодня послать и русское Евангелие. Жуковский не сбирается в Берлин, но охотно поедет, если поедут и возьмут его с собой.

Я читал почти все листы французские о последнем происшествии и получил портрет убийцы, который хотел послать к тебе, но Булгаков отнял его у меня для брата Александра. Теперь читаю «Maximes et pensées du prisonnier de St.-Hélène». Много оригинального и, вероятно, ему принадлежащего. Сейчас входит возвратившийся из – [2] Место не означено. Остолопов и отнимает последние минуты. Тургенев.

Для Сибирякова все деньги собраны.

[Начало марта. Варшава].

Вчера целый день таскался по шингаркам, кабакам, – домам, чердакам, подземельям, лавочкам, мастеровым, входил в незнакомые дома и прочее; сегодня то же ожидает. Отгадай-ка! – перед концом поста дамы, вызываемые обществом dobroczinosd, ходят по всему городу просить Христа ради в пользу госпиталей, сиротских домов и богадельней; две такие дамы взяли меня в себе в секунданты; одна из них – девица и, по общему мнению, не моему, считается здесь из первейших красавиц; другая также миловидна и любезна; другой секундант – наш брат, и таким образом эти Гогартовы прогулки, в которые часто нападаем на природу врасплох, любопытны и забавны. Предложи это предложение в своем Обществе женских патриотов.

Я получил образчик твоего редкого письма от 3-го марта и рад, что совесть меня не убьет, если ответ также не весьма будет плотен.

Если Сибирякову все деньги собраны, то, ради Бога, напечатайте письмо рязанского дея, с историческим предисловием, а там и я бухну свое послание, чтобы дея векам изобличить. Хорошо если бы Ник[олай] Иванович взялся за это; признаюсь, боюсь ума Глинки кудреватого, но, по крайней мере повидимому, всегда благородными побуждениями движимого.

Прочти 17-е письмо о Ста днях в 109-й «Минерве»: «Но кто, впрочем, не знает, что опоры правительств слабых всегда расположены советовать насилие? Доказательство тому могло бы легко быть представлено».

Как Гречу не стыдно, по крайней мере извлечениями, не знакомить Россию с тем, что пишется в Европе, а он все твердит нам о Камчатке; чорт ли нам в Камчатке: мы сами первородные камчадалы. Кстати о «Сыне»: что значит, что я по почте снова получил семь книжек Греча? Для кого и почему? Да кроме того попроси Греча, чтобы он всегда отсылал прямо в канцелярию Мраморного дворца, а не через почту; скажи эту просьбу Николаю Михайловичу; он всегда журит меня за расточительность.

Читал ли ты «Летописи» московского Общества, год III? Это – библия глупости. Отыщи на 22-й странице письмо Хвостова: настоящая притча! Герой в словесности, облеченный в броню вдохновения! Не могу выдержать – не выписать; может быть, книжки у тебя под рукою нет, а это золото:

«Судя по преклонности лет моих, может быть, удастся мне принести первому в Елисейские поля о решении последней задачи вашей о способностях и преимуществе друг над другом двух наших лириков… Мы водили хлеб и соль с Гаврилом Романовичем».

Я хотел бы знать, чье это золотое преимущество друг над другом! Хвостовщино ли, или Прокоповщино. Кто лучше: папенька или маменька? – И папенька лучше, и маменька лучше.

Посылаю тебе «Хартию» и две книжки «Annales protestantes». Сколько их было? Я только сейчас получил их от Zaiączek, которая брала их с собою в деревню. Живи здоров. Жуковскому – поцелуй за песню.