Вадим Кулинченко - Так это было…

– Кулинченко, а какой сейчас ветер?

– Норд – вест, товарищ командир.

– Да нет, куда он дует тебе лично?

– Больше в лицо.

– Так вот, это и есть самый господствующий ветер и на море, и в жизни – всегда в лицо. И придётся тебе, дорогой минёр, всю жизнь кричать против ветра, конечно, если ты захочешь остаться порядочным человеком в этой жизни. А древние поморы очень мудро назвали этот ветер «мордотыком». Вот чего от Вас добивается флагманский штурман, отличный специалист своего дела и знатный педагог. Молодчина!

В очередной заход к Толе, умудрённые советами своих командиров, мы без особых помех сдали «розу ветров», а, кроме того, получили удовольствие от рассказов штурмана. Наши наставники учили нас не только профессии, но и делились своим богатым жизненным опытом, без чего нет преемственности во флоте.

Сегодня, по прошествии более полувека, с теплотой вспоминаешь братьев – курсантов и наших наставников. Да, курсанты тогда действительно были одной семьёй, особенно пацаны одного выпуска. Мы все четыре с половиной года вместе ели, спали в одном кубрике, ходили на лыжах и дрались на рингах, учились, любили девчонок, ходили в театры. Тогда мы не знали своего предназначения – мы готовились защищать свою Родину от врагов, и действительно были большой роднёй. И придя на флот лейтенантами, мы оставались и там братьями-курсантами, влившимися в большую флотскую семью подводников. Многие из нас, к сожалению, не дожили до нынешних времён.

Жизнь всегда испытывала и испытывает нас «мордотыком». Некоторые упорно стояли против этого ветра, став адмиралами и героями, другие остались рядовыми подводного братства, хотя это и трудно. Братья мои и сослуживцы разбрелись по необъятным просторам некогда единого Союза, но я стараюсь следить за их судьбами. Многие погибли в «холодной войне», не дождавшись войны горячей: вместе с лодками ушли на дно морское, умерли от болезней, от преждевременно наступившей старости, от разочарования и беспробудного пьянства…. Но все они достойны памяти, выстоявшие и нет против господствующего ветра в нашей жизни – «мордотыка».

И хотя я здесь веду рассказ с вымышленными именами, он полностью авто биографичный.

Ноябрьским поздним вечером подводный крейсер 629-го проекта, ошвартовавшись у пирса одной из северных баз, отпустил по домам своих уставших офицеров. Все думали о том, как дома, натопив «титаны», смоют подводную грязь. Чего-чего, а «грязи» на подводных лодках, особенно дизельных, хватало всегда, и офицеров, как обычно рисуют моряков в приключенческих романах, в белоснежной рубашке здесь встретить почти невозможно. Все – от матроса до командира – на время походов облачаются в рабочие платья, робы, имея форму с золотыми погонами в каютах-клетушках, а вдруг загонят в другую базу!

Командир минно-торпедной боевой части, попросту минёр, капитан – лейтенант Виктор Кулик спешил домой с особым настроем. У него в гостях была тёща, которую он встречал недавно в Мурманске, привёз домой, но поговорить не удалось – срочно ушли в море.

ПЛ 629 проект

Тёщу Виктор уважал, да и она, много пережившая, с пониманием относилась к его службе и всегда в спорах с женой принимала его сторону. Виктор звал её мамой больше из уважения, чем из-за возраста, – она была на три года старше его родной мамы.

Ещё она вызывала уважение к себе своим открытым гостеприимством. Многие сослуживцы Виктора, бывавшие в Питере, пользовались её адреском, с гостиницами в нашей стране всегда было туго. И сегодня уже седые ветераны вспоминают её добрым словом. И все, посещавшие её дом, потом говорили Виктору: «Какую ты выбрал жену, не знаем, а вот что мать у тебя замечательная старушка – это точно».

Анна Никитична, так звали тёщу, не в первый раз посещала их на Северах, и обычно всегда говорила: «Соскучилась по внучке. Она у меня единственная, а здесь вкусненьким ребёнка не побалуешь. Дай, думаю, проведаю…». Но это была больше отговорка. Сердце болело у неё за всех – и за внучку, которую она хотела взять в Питер, но её пока не отдавали, и за дочь, и за зятя, особенно за их совместную жизнь. На то были причины. Нет, зять внушал ей доверие, а вот дочь последнее время стала что-то взбрыкивать.

«Отбилась от рук, – говорила она зятю, – возьми вожжи, не поддавайся!..». Но одно дело слово, а другое дело – личный догляд и материнское руководство.

На мостике ПЛ 629 проекта (автор крайний слева)

Путь от причала до дома занял не более двадцати минут. Виктор не ошибся, его ждали. Дверь открыла тёща, радостно поцеловала его и сообщила, что жена и дочь уже спят:

– Ждали-ждали, но не выдержали – заснули. Сказали, чтобы я их разбудила. «Титан» натоплен, ужин готов. Хотели поужинать вместе. Минут десять назад звонил какой-то оперативный и просил, когда ты придёшь, чтобы сразу позвонил ему.

Всё это Анна Никитична говорила на ходу, пока он снимал сапоги и развешивал мокрую канадку.

Виктор заметил накрытый стол, на котором красовалась бутылка пятизвёздочного армянского коньяка, роскошь по тем временам…. Но надо было звонить оперативному.

– Старик, – сказал оперативный, – давай дуй на лодку Преображенского, она стоит у шестого пирса. Казак Голота (командир дивизии подводных лодок, капитан 1 ранга Голота Григорий Емельянович – впоследствии контр-адмирал, трагично закончил свой путь – В.К.)приказал тебе идти с ним на глубоководные испытания….

– Да ты что! У них же есть собственный минёр, Вася Батон!

– Ну, это вопрос не ко мне. Ты же знаешь, Голота всегда берёт тебя в море. А собственно, всё сам узнаешь на месте….

Приказ есть приказ. И Виктор, обвернувшись к тёще, которая тревожно прислушивалась к телефонному разговору, с сожалением сказал:

– Не получилось, мать ни помывки, ни торжественного ужина. Откладывается до следующего раза. Опять в море.

С этими словами он начал надевать сапоги и ещё не высохшую канадку.

Никитична, как бы что-то предчувствуя, стала его успокаивать:

– Витюша, не переживай! Мы подождём. А их я будить не буду, скажу, что ты задержался. А это надолго?

– Не знаю, надо разобраться. Может, через час и вернусь, у них есть свой минёр. Наверное, здесь какое-то недоразумение.

Виктор побежал к шестому причалу. По неписаному закону подводники всегда выходы «на работу» приурочивали к ночному времени. Среди них даже бытовала такая шутка – Кто работает по ночам? Женщины древней профессии, воры и, конечно, подводники!