Сборник - Тайна смерти Горького: документы, факты, версии

Алексей Максимович был прост и скромен. В его богатой, неисчерпаемой сокровищнице слов не было слова «я». «Я сказал», «я написал», «мое произведение», «моя статья», – так он не говорил никогда. Это умение возвышаться над своим «я» не покинуло его и тогда, когда источником догоравшей жизни стали 150 подушек кислорода. Он и тогда ни слова не проронил о своих физических страданиях и говорил о том, что творится вокруг него, о новой конституции, о литературе, об опасности войны.

Алексей Максимович с огромным уважением и интересом относился к каждому человеку, делавшему честно маленькое или большое, но нужное и полезное дело в жизни. Он, – мастерству, стилю, образам, краскам которого пытались подражать тысячи людей во всех концах земного шара, – готов был своими светло-голубыми, видевшими мир насквозь глазами, жадно впитывать слова и мысли своего собеседника, если в этих словах были искры правды, разума, культуры, служения человеческому обществу. Алексей Максимович был строг к себе. Больной, будучи в последнее время прибегать к кислороду, он работал, не покладая рук, и всегда считал, что им сделано еще очень мало. Обладая гигантской эрудицией во всех областях, он готов был жадно учиться всему новому и интересному у любого своего собеседника.

Все ли знают, товарищи, что Алексей Максимович был инициатором создания Всесоюзного Института Экспериментальной Медицины, все ли понимают, что это его дело было прямым продолжением его мысли о том, что слово «человек» – звучит гордо, что нужны напряжения лучших представителей медицины для того, чтобы изучить человека, поднять медицину как науку, попытаться продлить сокровище сокровищ – человеческую жизнь?

Все ли, товарищи, здесь сидящие чувствуют весь леденящий ужас того, что должны были переживать врачи, лечившие Алексея Максимовича, при виде того, как смерть побеждает человека, чей мозг среди тысяч других сверкающих мыслей излучил мысль о создании этого гигантского Института, призванного изучить, оздоровить и продлить человеческую жизнь?

Товарищи, чем можем мы, скромный научный коллектив, почтить память великого писателя?

Прежде всего, тем, что попытаемся быть скромны и просты, каким был он. Давайте будем подобно ему развивать в себе чувство уважения и интереса к человеку, чувство уважения и интереса друг к другу, давайте научимся по-настоящему уважать чувство человеческого достоинства, давайте поймем всю подлинную гордость призвания человека и подлинный «горьковский» смысл «человечности».

Жизненный путь Алексея Максимовича был заполнен служением культуре, давайте же включимся еще сильнее в дело дальнейшего развития культуры в нашей стране, достигшей уже сейчас уровня, о котором лишь мечтали Некрасов и другие лучшие люди прошлого.

Будем думать о том, что не покидало мозг Алексея Максимовича даже в последний день его жизни – о возможности нападения хищников на нашу расцветающую родину, будем помнить о грядущей войне и всеми доступными нам средствами повышать обороноспособность нашего отечества.

И давайте сейчас, когда траурные звуки Бетховенского марша слышны во всех уголках мира, мы – медицинские работники, уйдем с головою в науку, будем упорно, страстно, настойчиво, не покладая рук способствовать углублению медицинской науки с тем, чтобы приблизить хоть на час наступление того времени, когда в борьбе между жизнью и смертью, победительницей окажется жизнь!»  [156]   АГ . Отк. см. Г. 5—15. .

А вот отклик на смерть А. М. Горького совершенно иной социальной группы людей. В газету «Правда» пишет простым карандашом работница фабрики «Московская швея» Домна Михайлова: «Так тяжело изложить на бумагу ту тяжесть, которую нанесла на сердце рабочих и трудящихся всех стран смерть дорогого Алексея Максимовича Горького. Я узнала о смерти Алексея Максимовича Горького в 3 ч. 15 м. 18/VI. У меня так все внутри сдавило, и я подумала, нет! Это не верно. Он не должен умереть. И сразу у мене в глазах он такой простой, такой милый. Я когда работала работницей у станка на Москвашвее, и вот мне выпала самая счастливая минута. Меня послали делегаткой на вечер старых большевиков в ЦДК, и вот там был Максим Горький. И вот теперь я вспоминаю. Он такой же хороший и приятный лежит в цветах и видно только одно лицо, а тогда, на вечере, на нем был серый коверкотовый костюм, пальто английское серое. Так это было все просто. Сидел он с нами за столом и разговаривал, и вот этих самых счастливых минут никогда их не забуду.

19/VI я встала рано, да, мне кажется, я совсем не спала. Очень хотелось попасть первой, вить такое было состояние! И когда прошла в Колонный зал, чтобы задержаться там побольше, я начала маленьких детей на руки поднимать, что бы они лучше видели, что бы дети запечатлели дорогое лицо нашего пролетарского писателя, а в 1 день я еще пробралась к подушкам. Есть же счастливые люди, стоят в почетном карауле.

Я написала, что у меня на душе, мои воспоминания, а 20/ VI еще будет тяжелый день для трудящихся, но мы не забудем никогда в жизни эти дни, когда мы все прощались с Максимом Горьким. Это такая большая потеря для пролетария всех стран, большая потеря. С юных дней <���он> боролся, чтоб мы жили так хорошо, свободно. Алексей Максимович Горький не один раз был в тюрьмах, и все таки он не бросал свою любимую работу. Если б все написали, что осталось на сердце о Горьком! Ведь как он писал о тех людях, которые были за бортом жизни, о всех несчастных и забитых жизнью.

Вы меня простите, что я перегружаю, но так хотелось писать, хотя и не могу изложить складно, красиво, но пишу, что грех есть – я не люблю читать книги, но Максима Горького книги – это преступление не читать! У меня трое детей. Они также любят Максима Горького. Особенно книгу “Мать”. Домна Михайлова. Москва »  [157]   АГ . Отк. см. Г. 5—87. .

В тексте проставлены только знаки препинания, которых нет вовсе, а написание слов и ритмика фразы сохранены без изменений.

Подобных откликов в коллекции архива представлено множество. Все они чем-то похожи друг на друга.

Коллективные отклики, представленные в Архиве А. М. Горького, написаны от лица партийных и литературных организаций, заводов и колхозов, музеев, школ и проч. Особенно следует выделить группу учреждений, носящих имя А. М. Горького.

В связи со смертью Максима Горького соболезнования выразили: Всесоюзный Пушкинский комитет, Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов, Высшая коммунистическая сельскохозяйственная школа им. Кагановича, митинг сотрудников Главного управления спичечной промышленности, горняки Белявинского рудника, общее собрание рабочих и служащих Госшвейфабрики, общее собрание сотрудников Государственного литературного музея, коллектив Облуправления Гострудсберкассы и Госкредита, коллектив работников Гражданского воздушного флота СССР, группа пионеров Севастополя; группа писателей, журналистов и работников искусств г. Смоленска; коллектив и отдыхающие грузинского санатория РККА, Дагестанский обком ВКП (б), Дальневосточный Союз писателей; делегация советских профсоюзов, находящаяся в Женеве; Дворец пионеров г. Сталинграда; делегация французских артистов, группа испанцев, австралийцев, американцев и англичан, находящихся в поездке по Сибири; Еврейский объединенный культурный фронт Южной Африки, Женский мировой комитет, жены командиров 2-го стрелкового полка Пролетарской дивизии, Баймакский медеплавильный завод, заполярный коллектив Хоседа Харда Главсевморпути, зимовщики полярной станции Уэллен, знатные люди ледокольного флота Арктики, коллектив китобойной флотилии Алеут, коллектив комсомольской зимовки на о. Вайгач, коллектив связистов Камчатки, коллектив работников свинсовхоза им. Максима Горького, коллектив симфонического оркестра Всесоюзного радиокомитета (с гастролей в г. Барыбинске), коллектив театра детской книги, Исполком и ЦК МОПР, коллектив детколонии им. Максима Горького на станции Добринка, ленинградская областная редакция «Истории фабрик и заводов», коллектив редакции «Истории гражданской войны», Институт литературы им. А. М. Горького ЦИК СССР, коллектив женщин-домохозяек, Марийские писатели, писатели Таджикистана, организация молодежи Южной Африки и многие другие.